Читаем Искусство 19 века полностью

В трудных условиях отсутствия национальной художественной школы складывалось искусство этого мастера. Сын бедного ремесленника, Карас ценой фанатической приверженности к живописи и всевозможных лишений нашел свой жизненный путь. Ему помогли поехать учиться живописи в Италию хорватские патриоты. С 1838 г. почти десять лет провел Карас в Милане, Флоренции, Сиене и Перудже, где копировал произведения художников Возрождения. В Риме он сблизился с мастерами назарейской школы, под воздействием которых написал картину «Моисей, оставленный матерью на берегу реки» (1842—1843; Карловац, Галлерея). Здесь же он познакомился с великим русским художником — Александром Ивановым. Привлекали молодого хорвата и образы реального мира; об этом говорят его зарисовки и акварели, сделанные с натуры: отдельные народные типы, уличные сценки. В картине «Девушка с лютней» (1845—1847; Загреб, галлерея Югославской Академии) выявляется зрелое мастерство художника, его внимание к изображению внутреннего мира человека, его музыкальность в построении линейных ритмов и некоторая жесткость ярких, насыщенных красок.

Векослав Карас. Автопортрет. 1850-е гг. Не сохранился.

 

илл. 356 б

Лишившись материальной поддержки с родины, в канун назревавших событий 1848 г. Карас вернулся в Хорватию. О его связях с вождями иллиризма свидетельствует написанный портрет Станко Враза (1851; не сохранился). Некоторое время он живет в Боснии, а затем в Карловаце и Загребе (1852—1856). На родине он пишет портреты ученого-экономиста Мишко Крешича и его жены Анны Крешич (Загреб, галлерея Югославской Академии), детские портреты, резко отличающиеся от работ итальянского периода. Кажется, что художник нарочито вступает на путь примитивизации формы; отказываясь от холодной надуманности назарейцев, он стремится найти свой стиль, быть ближе к жизни. Он добивается большой жизненности и глубины раскрытия характера в портрете Бриглевича (Загреб, собрание Ткальчич-Кошчевич); на темном фоне контрастно выделяются его седые волосы, внимательно-зорко всматриваются глаза. В этом портрете нет и следа той жесткой манеры исполнения, которая была присуща ранним работам Караса. Одной из лучших его работ является автопортрет (50-е гг., не сохранился). И все же достигший зрелости талант не получил возможностей полного раскрытия. Тяжелые репрессии со стороны австрийской абсолютистской монархии, отсутствие той почвы, того понимания и поддержки, которых он искал на родине, вызывают глубокую депрессию у художника. К трудным условиям постоянной борьбы за существование присоединяется драма личного характера. Карас уходит из жизни.

Реалистические тенденции искусства Караса нашли продолжение в творчестве хорватских художников второй половины 19 в. В это время, так же как и в сербском искусстве, наряду с портретом развивается бытовой и исторический жанр, а также пейзаж. К 1870-м гг. Загреб становится одним из видных культурных центров на Балканах. Здесь организуется художественно-промышленная школа, общество друзей хорватского искусства, устраиваются выставки (в том числе даже международная). Ведущим направлением в искусстве этого времени является реализм.

Реалистические устремления выявились в творчестве Фердо Кикереза (1845— 1893), учившегося живописи в Загребе, а затем в Мюнхене. Сочно и живо написаны им с натуры портреты и пейзажи, залитые солнцем и светом, раскрывающие красоту родной страны. В картинах же на сюжеты национальной истории («Коронование Звонимира»; Загреб, галлерея Югославской Академии) и фольклора («Королевич Марко», «Косовская девица») появляются некоторые черты надуманности, театральности.

Все чаще хорватские художники обращаются к изображению народного быта, обрядов, труда. Крестьянская тема становится главной в творчестве Николы Машича (1852—1902). Типичен и своеобразен образ старого крестьянина, сурового и деятельного, в картине «Личанин» (то есть житель области Личко Поле; 1880). В картинах «Девушка с кувшином», «Девушка, пасущая гусей у реки» (1880; все — Загреб, галлерея Югославской Академии) пейзаж, жанр и портрет сливаются в единую живую, правдивую и поэтическую картину. Бегущие облака, яркий солнечный свет и резкие тени, богатство цветущей летней природы воспевает Машич — лирик, поэт родной земли. Даже его натюрморты — глиняные кувшины, стоящие прямо на земле, или тыквы — живые зарисовки натуры, связанной с обыденной народной жизнью.

С изображения крестьян и их труда начинал свою художественную деятельность Влахо Буковац (1855—1922), учившийся в Париже у Кабанеля. Его ранние картины, например «Черногорки по дороге на рынок» (1878; Загреб, галлерея Югославской Академии), правдивы и непритязательны. Но черты идеализации, едва ощутимые здесь, становятся все более заметными в последующих работах. Типичной салонной продукцией являются его многочисленные работы, изображающие обнаженное женское тело, поверхностно развлекательны исторические картины. Буковцом написан и ряд портретов, например «Портрет Шпиры Тоцилья» (1883— 1884; Сплит, Галлерея искусств).

Перейти на страницу:

Все книги серии Всеобщая история искусств

Искусство Древнего мира
Искусство Древнего мира

«Всеобщая история искусств» подготовлена Институтом теории и истории изобразительных искусств Академии художеств СССР с участием ученых — историков искусства других научных учреждений и музеев: Государственного Эрмитажа, Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и др. «Всеобщая история искусств» представляет собой историю живописи, графики, скульптуры, архитектуры и прикладного искусства всех веков и народов от первобытного искусства и до искусства наших дней включительно. Том первый. Искусство Древнего мира: первобытное искусство, искусство Передней Азии, Древнего Египта, эгейское искусство, искусство Древней Греции, эллинистическое искусство, искусство Древнего Рима, Северного Причерноморья, Закавказья, Ирана, Древней Средней Азии, древнейшее искусство Индии и Китая.

Коллектив авторов

Искусствоведение

Похожие книги

Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение