Искусство

– Какие успехи? – скривился Эрик, отпивая из своего бокала. – После того, что произошло, об Искусстве можно забыть. Я неисправимый самец, красота женского тела для меня более предпочтительна, чем то, что находится внутри у женщины. Вы это сами видели, Йорис. Черт! Да какой внутренний мир, когда меня воротит от внешнего вида человека! Вы видели эти жирные ляжки? А жировые складки на животе? Нет, Йорис. Похоже, пришло время признать, что я и ваше Искусство несовместимы. Вам стоит найти кого-то более подходящего на роль познавателя внутреннего мира женщины, кого-то, кто будет менее зациклен на ее физической красоте, – взгляд Эрика соскочил со шторы, украшавшей одно из окон заведения, и вылетел в окно. В тот же миг на губах юноши расцвела ухмылка. – Ну, хотя бы вон его, – Эрик кивнул старику за спину.

Обернувшись, Йорис увидел Виллема, приятеля-гея Эрика. Тот как раз входил в кафе, разговаривая с кем-то по мобильному телефону. Эрик махнул другу рукой. Тот заметил их со стариком, навесил на лицо недовольную маску, сунул руку в карман черных штанов-баггов, вторую – в карман куртки и зашагал к ним.

– Ты почему такой недовольный? – полюбопытствовал Эрик, поздоровавшись с Виллемом.

Виллем опустился на свободный стул рядом с Йорисом, обернулся, чтобы посмотреть на входную дверь. Кривая ухмылка появилась на его лице.

– Не ожидал тебя увидеть. У меня здесь… эээ… деловая встреча назначена.

– С молодым сексуальным блондином в обтягивающих, как и у тебя, задницу баггах? – Эрик хихикнул и поднес ко рту бокал.

– С каких это пор ты начал засматриваться на мою задницу? А если и так, то это не твое дело, – не остался в долгу Виллем, искоса посмотрел на бокал в руке друга, скривился и добавил. – Ты бы меньше увлекался этим. Здоровье беречь надо, а не гробить. А что вы тут делаете?

– У нас тут тоже… эээ… как ты сказал? Деловая встреча.

– Понятно. И долго вы тут еще будете? – Виллем достал из кармана куртки мобильник, бросил взгляд на экран, минуту-другую вертел в руках, словно одолеваемый неким желанием, и сунул назад в карман.

– Эй, малыш! Ты никак нервничаешь? – осклабился Эрик. – Что? Не хочешь, чтобы я увидел твоего очередного поклонника?

– Сказать честно, нет. Не хочу слышать от тебя разного рода подколки.

К их столику подошел официант и поинтересовался у Виллема, не закажет ли тот что-либо. Виллем заказал стакан апельсинового сока, предварительно спросив, нет ли в нем сахара, после чего официант удалился выполнять заказ.

– Перестань, – отмахнулся Эрик. – Ты же знаешь, это все шутки.

– Знаю, но все равно неприятно, – Виллем снял куртку и повесил на спинку стула, на котором сидел, затем повернул голову к Йорису, неспешно потягивающему пиво, и спросил:

– Давно вас не видел. Вы все так же пытаетесь обучить этого оболтуса вашему… Как вы его называете? Искусству? Мне Эрик как-то рассказывал, только я ничего не понял. Он, знаете ли, не отличается способностью толково излагать собственные мысли, – Виллем улыбнулся и скосил взгляд на друга. – Как успехи? Когда ждать рождения нового Казановы?

Эрик оставил подколку друга без ответа, только ухмыльнулся и продолжил попивать пиво.

– Искусству, – кивнул старик, улыбнувшись. – Эрик тебя правильно проинформировал, мой друг. А что он тебе успел рассказать о нем?

– Я точно не помню. Что-то о внутреннем мире женщины. Помню, я тогда здорово удивился и подумал, а как же внутренний мир мужчины. Разве он не так хорош, чтобы… Какое он тогда слово использовал. Забыл… – Виллем умолк, пытаясь откопать в памяти необходимое слово. – Ах, да! Вспомнил. Познать. Разве мужской мир не достоин того, чтобы его познали?

– Опыт всей моей жизни дает мне повод утверждать, что внутренний мир мужчины как бедняк в сравнении с королем – в кошельке бедняка чаще гуляет ветер, чем звенит золото. Это, во-первых. Во-вторых же, Искусство связано с интимной стороной жизни человека, познанием мужчиной женского внутреннего мира, что часто происходит посредством секса, ласки. Признаюсь, у меня никогда не возникало желания ласкать мужчину. Я ярко выраженный гетеросексуал, поэтому внутренний мир женщины мне был всегда более интересен, чем мужской. К тому же я сам являюсь мужчиной, а значит, о внутреннем мире мужчины наслышан не понаслышке. И то, что мне известно о нем, не вызывает желания углубляться в него.

Официант принес апельсиновый сок для Виллема. Рядом со стаканом положил пластиковую трубочку в бумажной обертке. Виллем проигнорировал трубочку, взял в руку стакан и поднес к губам.