Искусство

Эрик в очередной раз оставил без внимания желание проникнуть в лоно девушки. Отбросил его, словно старую, ненужную вещь, сосредоточился на том, что так любил делать, едва познакомился с Искусством – слушать и слышать девушку, чувствовать ее, наслаждаться ею, ее внутренним миром и получать от этого невероятное наслаждение. Эрик закрыл глаза, чтобы ничто в комнате не отвлекало его от Мелани. Несмотря на то, что тьма сковала комнату тисками полнейшего мрака, он знал, что даже лунный луч, танцующий на полу комнаты, способен отвлечь, а значит, разорвать ту удивительную связь, что существовала в эти ночные минуты между ним и девушкой.

Ладонь Эрика легла на кожу внутренней стороны бедра Мелани, другая – всколыхнула локоны волос у нее на голове. Губы покрывали поцелуями тело девушки, пока не добрались до ее губ, слились с ними в едином страстном порыве. Жар дыхания Мелани обжег лицо Эрика, пробудив к жизни блаженную улыбку. Он ощущал вкус губ девушки, чувствовал их нежность, пылкость и радовался как маленький ребенок от осознания того, что научился видеть и чувствовать то, что дано увидеть не каждому мужчине.

– Войди в меня, – шепот влажных губ Мелани достиг ушей Эрика.

Эрик телом ощутил дрожь тела Мелани. Почувствовал, как ее рука легла ему на ягодицу, острые ногти впились в кожу, но Эрик не спешил следовать пожеланию девушки. Вместо этого вновь устремился к ее губам, ладонью схватил девушку за бедро и прижал ее к себе. Девушка не удержала в груди стон. Эрик обратился в слух. Пылающее огнем тело Мелани сводило его с ума, но он все оттягивал момент проникновения, наслаждаясь, то дрожью ее тела, то очередным ее стоном или всхлипом.

Люди веками верили в существование рая. Одни веками искали его в этом мире, мире живых, шакалами рыскали по неведомым землям, акулами бороздили моря и океаны на своих кораблях. Другие обратили свои взоры на иной мир, мир мертвых, принялись славить богов, соблюдать ритуалы, веровать, лишь бы эти выдуманные боги позволили им хотя бы после жизни лицезреть желаемое. Как же ошибались и те, и другие. Безумцы! Сумасшедшие! Рай всегда был рядом, ближе, чем они когда-либо полагали. Но они не видели его, не замечали, так как устремили свои взоры вовне, когда надо было смотреть вовнутрь, вовнутрь женского тела, ибо нет иного рая на земле, кроме того, что находится в груди каждой женщины.

Эрик коршуном пронесся над телом Мелани, вдыхая аромат ее разгоряченного тела. Одной рукой прижал ее тело к своему, второй – раздвинул ей ноги. Пенис Эрика вошел в лоно Мелани, заставив новый стон вырваться из ее груди. Лицом зарылся девушке в волосы, нашел губами ее губы. Немного прошло времени, как тело Мелани затряслось, словно в лихорадке. На короткий миг прижалось плотнее к телу Эрика и тут же расслабилось.

Эрик навис над Мелани, посмотрел на ее лицо. Девушка лежала тихо, закрыв глаза и не двигаясь. Голова ее свесилась набок. Ладонь Эрика легла Мелани на лоб, спустилась по виску к щеке, на краткий миг ощутила влагу. Пот? Эрик отнял руку от лица Мелани, прижал к своим губам. Почувствовал соль на губах. Нет. Слезы. Вновь посмотрел на подернутое покрывалом ночи лицо девушки. Мелани повернула голову и открыла глаза. Эрик заметил, как что-то блеснуло в их уголках. Улыбнулся, чувствуя, как в груди разрастается, словно атомный гриб, ощущение невероятного удовлетворения.

«Если и существует рай на этой планете, то он находится в груди женщины», – подумал Эрик.

Следуя внутреннему импульсу, он наклонился и прижался губами к губам Мелани.

Глава 13

– Ты давно видел старика? – Виллем ткнул вилкой в тарелку с картошкой фри, зацепил несколько полосок картошки и сунул в рот, затем взял со стола стакан с томатным соком и поднес ко рту.

– Ты о Йорисе? – Эрик оторвал взгляд от тарелки с макаронами и посмотрел на друга. – Недели две, а то и три назад. Сразу после того, как я начал встречаться с Мел, он как будто растворился. Ни слуху, ни духу. Нужно будет позвонить, узнать, как у него дела, а то нехорошо как-то получается. Он меня многому научил, а я… Мел настолько крепко вошла в мою жизнь, что я даже не заметил, как старик ушел из нее. Помню, он говорил, что больше ему нечему меня учить. Что сам знал – всему научил. Остальное дело за практикой.

Они сидели на террасе небольшого кафе, затерянного среди маленьких улочек Амстердама, слушали ворчание проходивших по каналу моторных лодок и щебет воробьев на деревьях, выстроившихся стройными рядами вдоль канала. Время от времени, то один, то другой отрывали взгляд от тарелки и устремляли его на прохожих или машины, своим присутствием беспокоивших тишину улицы.

– Так ты уже три недели с Мелани? – Виллем положил вилку на тарелку, протянул руку к салфеткам в салфетнице, взял одну и вытер ею губы.

– Где-то так.

– И как? – полюбопытствовал Виллем, возвращаясь к трапезе.

– Что, как?

– Как тебе с ней живется? Лучше чем с… Как звали твою бывшую? Фрида? Та блондинка с силиконовой грудью.