Читаем Искусство алхимии. От философского камня и эликсира бессмертия до пятого элемента и магии книгоиздания полностью

Эта книга, очевидно, была для Зосимы любимейшей из всего «Герметического корпуса». К примеру, в своих трудах он советует коллеге-женщине найти прибежище в «Пой-мандре», окунуться в сосуд ее философии: «Такое крещение очистит тинктуру твоей души», — пишет он. Также слияние религиозной и ремесленной терминологии характерно и для трудов, приписываемых Гермесу Трисмегисту.

Эллинизированные читатели понимали Ποίμανδρες — название первого из 14 трактатов, составляющих «Герметический корпус», — как «Пастырь мужей», что было созвучно раннехристианским представлениям об Иисусе как добром пастыре. Также в различных греческих папирусах, посвященных магии, Гермеса Трисмегиста наделяют эпитетами Пантократор («Всевластный») и Космо-кратор («Правящий миром»), которыми в византийском искусстве и теологии называли Христа. Ранних алхимиков

ГлАВА I

очень привлекала роль пастыря душ в загробном мире. Они видели в этом аналогии, похожие на выводы Зосимы из экспериментов с очисткой металлов: с помощью лабораторного оборудования можно направлять и химически рекомбинировать «дух» и «эссенцию» веществ, а значит, спасти душу из погибшего тела, воскресив ее в преображенной, более чистой форме.


 
«Посольство Чжан Цяня к греко-бактрийцам Средней Азии» Настенная роспись в пещере Могао № 323, Дуньхуан, период династии Тан, 618–907 годы

Отождествление лабораторной практики алхимика с духовным очищением, а духовного откровения — с разумным, интеллектуальным постижением созвучно идеям «Герметического корпуса». Считается, что Гермесу, этому трижды величайшему мудрецу, было объявлено свыше, будто при-

сущее физической материи творение и разрушение — это не более чем иллюзия и за ее тонкой завесой скрыт бесконечный цикл всеобъемлющей общности; иными словами, что все сущее лишь бесчисленные вариации единого. Такое философское мировоззрение называют монизмом.

В одном из трактатов благодаря этому откровению Гермес Трисмегист получает пророческий дар и божественную миссию обучить человечество всем наукам и искусствам. Таким образом, этот вымышленный персонаж становится «помазанником», «святым покровителем» алхимии и проводником древней мудрости о природе материи и духа, о принципах работы Вселенной. В результате его образ прочно вошел в науку начала Нового времени, а перед его трудами стали буквально преклоняться.

Гермес Трисмегист рисует золотого мужчину и серебряную женщину при помощи циркуля и знания священной геометрии, выражая облагороженную идеализацию пола, катализатор прокреации.

Наука на Великом шелковом пути

Получать из полезных ископаемых сырье и химически превращать его в вещества, необходимые в искусстве и медицине, умели далеко не только в Средиземноморье и в области Сахары: своя практика экспериментирования существовала и в древней Азии. Когда Александр Великий покорил Персию, он получил контроль над Царской дорогой, проложенной еще при Дарии I (около 550–480 года до н. э.) и соединявшей Эгейское побережье Турции с Сузами, столицей Персидской империи Ахеменидов (территорией современного Ирана). Именно по этой открывшейся сети путей путешественники и торговцы и распространили алхимические знания и товары в глобальном масштабе.


ГлАВА I
 
«Посольство Чжан Цяня к греко-бактрийцам Средней Азии» Настенная роспись в пещере Могао № 323, Дуньхуан, период династии Тан, 618–907 годы

В 138 году до н. э. Чжан Цянь (живший до 114 года до н. э.), посланник китайского императора У-ди из династии Хань, наладил контакты с бактрийскими греками — потомками воинов Александра, раненных в боях и осевших в районе среднеазиатской Ферганы, при ханьском дворе этот народ называли «дайюань» — «великие ионийцы». У-ди жаждал заполучить «потеющих кровью» боевых коней, которых они разводили, и ему это удалось. В результате благодаря договору о торговле лошадьми возник безопасный маршрут через Такла-Макан, самую суровую часть пустыни Гоби, а существовавшие на тот момент западные торговые пути официально соединились с Нефритовыми вратами, ведущими в Западный Китай. Так родился Великий шелковый путь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Певцы и вожди
Певцы и вожди

Владимир Фрумкин – известный музыковед, журналист, ныне проживающий в Вашингтоне, США, еще в советскую эпоху стал исследователем феномена авторской песни и «гитарной поэзии».В первой части своей книги «Певцы и вожди» В. Фрумкин размышляет о взаимоотношении искусства и власти в тоталитарных государствах, о влиянии «официальных» песен на массы.Вторая часть посвящается неподцензурной, свободной песне. Здесь воспоминания о классиках и родоначальниках жанра Александре Галиче и Булате Окуджаве перемежаются с беседами с замечательными российскими бардами: Александром Городницким, Юлием Кимом, Татьяной и Сергеем Никитиными, режиссером Марком Розовским.Книга иллюстрирована редкими фотографиями и документами, а открывает ее предисловие А. Городницкого.В книге использованы фотографии, документы и репродукции работ из архивов автора, И. Каримова, Т. и С. Никитиных, В. Прайса.Помещены фотоработы В. Прайса, И. Каримова, Ю. Лукина, В. Россинского, А. Бойцова, Е. Глазычева, Э. Абрамова, Г. Шакина, А. Стернина, А. Смирнова, Л. Руховца, а также фотографов, чьи фамилии владельцам архива и издательству неизвестны.

Владимир Аронович Фрумкин

Искусствоведение