Искусство бега под дождем

Гонки выигрывает тот, кто умнее и хладнокровнее, а не тот, кто сильнее давит на акселератор. В конце концов к финишу приходит самый опытный и сообразительный.

Глава 31

Зоя потребовала, чтобы Дэнни отправил ее в школу на следующий же день, а когда он пообещал забрать ее после занятий, заявила, что хотела бы остаться там подольше, поиграть с подружками. Дэнни неохотно согласился.

— Я приеду за тобой пораньше, чем обычно, — сказал он, высаживая ее из машины. Он, должно быть, опасался, что «близнецы» попытаются выкрасть ее.

От Зоиной школы мы отправились по Юнион к Пятнадцатой авеню и припарковались прямо напротив кафетерия «Виктрола-кофе». Дэнни привязал меня к трубе велосипедной стоянки, ушел и спустя несколько минут вернулся с чашкой кофе и слойкой. Он отвязал меня, устроился за столиком на улице, а мне приказал сесть рядом. Я повиновался. Минут через пятнадцать к нам присоединился какой-то мужчина. Ладно скроенный, очень крупный, но не рыхлый, состоящий из всего круглого: круглой головы, круглого торса, округлых ляжек и округлых рук. Лысина в обрамлении густых волос тоже была круглой. Одет он был в очень широкие джинсы и огромного размера рубашку-безрукавку с гигантской кроваво-красной буквой W на груди.

— Доброе утро, Дэннис, — сказал он. — Прими мои самые искренние соболезнования по случаю столь горькой и невосполнимой утраты. — Он наклонился и крепко обнял Дэнни, который неловко сидел, положив руки на колени и уставившись на шоссе.

— Я… — начал было Дэнни, но осекся. Толстяк выпрямился, выпуская его из своих объятий. — Да, конечно, — закончил Дэнни дрогнувшим голосом.

Мужчина кивнул, не замечая неуверенного ответа, и втиснулся в металлическое кресло.

«Он вовсе не толстый, — подумал я. — Я бы скорее назвал его мускулистым. Он просто очень уж крупный».

— Милая собачка, — заметил он, разглядывая меня. — Помесь кого-то с терьером.

Я поднял голову и с любопытством посмотрел на него.

— Может быть, — отозвался Дэнни.

— Да, милая собака, — задумчиво повторил мужчина.

Я обрадовался уже тому, что он вообще заметил меня.

— Отличный она готовит кофе латте, — сообщил мужчина и, сделав несколько глотков из чашки, причмокнул.

— Кто она? — поинтересовался Дэнни.

— Да бариста. Та, у которой полные губы, брови длинные, как стрелы, и темно-шоколадные глаза.

— Не заметил.

— Естественно. Твои мысли заняты другим. Значит, так. Моя консультация будет тебе стоить замены масла в моей «ласточке», независимо от того, понравится тебе мой совет или нет.

— Договорились.

— Тогда показывай бумаги.

Дэнни вручил ему конверт — тот самый, что передал ему Максвелл. Мужчина взял его, вытащил документы.

— Они мне сказали, будто Ева просила их воспитывать Зою.

— Пусть подотрутся своими рекомендациями, — буркнул мужчина.

— Ее иной раз так накачивали обезболивающими, что она просто не понимала, что говорит, — в отчаянии продолжал Дэнни. — Она, может быть, и говорила так, но бессознательно.

— Мне безразлично, кто, что, кому и когда говорил, — резко парировал мужчина. — Дети не являются движимым имуществом, их нельзя ни передавать, ни продавать. Действовать следует, только исходя из интересов ребенка.

— Они мне так и сказали.

— Значит, уже нахватались где-то. Только в данном случае последняя воля матери в расчет не берется. Сколько времени ты был женат?

— Шесть лет.

— Еще дети есть?

— Нет.

— А дети вне брака?

— Нет, конечно.

Мужчина отпил еще кофе, снова принялся лис-тать бумаги. Он показался мне крайне любопытным человеком. Помимо кругов, он состоял еще из постоянных подергиваний, подрагиваний, лишних суетливых движений. Он постоянно хватался за карман, а зачем, я не мог понять. Только через несколько минут догадался: там у него лежало какое-то жужжащее устройство, и он что-то нажимал, чтобы отключить звук. Внимание мужчины сосредоточивалось на нескольких вещах сразу. Тем не менее, когда он оторвал взгляд от документов и перевел его на Дэнни, я заметил, что мужчина предельно собран и уже успел все обмозговать. Напряжение, охватившее Дэнни, напротив, ослабело.

— Ты стоишь на учете как наркоман и проходишь лечение?

— Нет, — изумленно отозвался Дэнни.

— Совершал преступления на сексуальной почве?

— Нет.

— Привлекался когда-нибудь к уголовной ответственности? Сидел в тюрьме?

— Тоже нет.

Мужчина небрежно сунул бумаги назад в конверт.

— Тогда плюнь на эту хрень. Где сейчас твоя дочь?

— В школе. Может быть, мне подержать ее дома несколько дней?

— Наоборот, пусть ходит в школу. Ты отвечаешь за ее образование и вообще обеспечиваешь все ее потребности. А теперь слушай самое важное. Особо не морочь себе голову. Я потребую упрощенного судопроизводства. Не вижу причин, по которым мне могли бы в этом отказать. Будь спокоен — ребенка у тебя не отнимут.

— Под словом «ребенок» ты подразумеваешь мою дочь? — сердито спросил Дэнни.