Читаем Искусство бегать на каблуках (ЛП) полностью

Смех Шона сменился низким хохотом.

Лекси нахмурилось и немного прищурилась, как и ее собачка. Лекси могла бы выглядеть непривлекательно, если бы не была такой чертовски красивой.

— Я серьезно.

— Я вижу. — Шон потер подбородок и попытался скрыть улыбку. — И сколько тебе понадобилось времени, чтобы придумать эту нелепую схему?

— Она не нелепая. — Лекси села на софу и сложила руки на груди.

— Вот что. Ты обдумала эту идею еще меньше, чем тогда, когда согласилась выйти замуж за мужчину, которого не знаешь. — Шон взял пиво. — Даже меньше, чем когда подписалась на шоу, которое разрушило твою жизнь.

— Это решит наши проблемы.

— У меня нет проблем. — Шон указал на себя горлышком бутылки и сделал глоток.

Он не беспокоился о том, что кто-то из его хоккейной команды в буквальном смысле засунет клюшку или что-то еще ему в задницу. Шон сделал несколько глотков и опустил бутылку. Он был больше озабочен фигуральной клюшкой. Той, которая может испортить весь прогресс, которого Шон добился с «Чинуками» и особенно с Джоном Ковальски. Может быть, они с Лекси могли придумать что-то. Что-то вроде того, что они встретились и подружились. И никаких упоминаний о принуждении и насилии. Может быть, он смог бы справиться с этим и выглядеть героем.

— Как дела у твоей мамы?

— А что? — Его внимание привлекла безволосая собака, придвинувшаяся еще ближе.

— Просто спросила.

Шон в этом сомневался, глядя на собачонку в пачке, подползшую на животе достаточно близко, чтобы сунуть свой острый нос между плечом Шона и спинкой дивана.

— Некоторые пожилые люди перемещаются в это время года в Аризону или Флориду. Так лучше для ее здоровья.

Джеральдина была именно там, где нужно Шону.

— Здоровье моей матери в полном порядке.

На самом деле, когда он в последний раз с ней общался, она чудесным образом исцелилась. Шон решил, что у него есть очередные шесть месяцев, прежде чем его мать снова встретится лицом со смертью. Шесть восхитительных — свободных от хаоса — месяцев, во время которых ему нужно сфокусироваться на Кубке Стэнли.

— Сэндспит не подходит для женщины с таким хрупким здоровьем, как у твоей матери. — Лекси втянула воздух сквозь зубы, как будто ей было больно. — Ее тахикардия вызывает опасения. Не говоря о повреждениях кожи.

— Моя мать никогда не переедет никуда, где у нее нет друзей или семьи, чтобы жаловаться. Она никогда не сможет быть маленькой рыбкой в большом пруду. Это просто не в ее характере.

У матери осталось не так-то много родственников. Лишь пара кузин в Саскатуне. И на сегодняшний день у нее было несколько друзей в Сэндспите.

— Она никого не знает во Флориде или Аризоне.

— Но она кое-кого знает в Сиэтле. Конечно, Сиэтл не такой теплый, как Сан-Сити, но в нем прекрасные больницы и есть доступ к хорошему здравоохранению. Я уверена, она хотела бы подольше погостить у своего единственного ребенка.

Шон встретился взглядом с Лекси. Она больше не щурилась от злости. В ее глазах светился триумф игрока в покер, который только что открыл флеш-рояль. Шон был готов обдумать ее план. Немного переработать. Поторговаться насчет условий, чтобы все выглядело так, будто он спасает ее от орды папарацци. Еще не время сбрасывать перчатки.

— Она уже считает нас парой. — Лекси взяла пиво и улыбнулась. — Благодаря тебе.

— Как долго?

— Как долго мы пара? — Она пожала плечами. — С тех пор, как я подписалась на «Давай поженимся!».

Шон не это имел в виду.

Лекси сделала глоток пива, затем подняла глаза к потолку, будто бы задумавшись. Как будто она уже не просчитала все в своей красивой головке.

— Наша любовь была обречена. Судьба была против нас. Мой отец — тренер «Чинуков», а ты играл за «Пингвинов». Мы не верили, что что-то получится, и у нас не было веры в нашу любовь. — Она посмотрела на Шона и улыбнулась. — Мое сердце было разбито, когда мы расстались, и я действовала слишком импульсивно. Ты не знал, что я подписалась на «Давай поженимся», а я не знала, что ты принял предложение переехать в Сиэтл, чтобы быть ближе ко мне.

Это было слишком сентиментально и представляло Шона каким-то сосунком.

— Дай догадаюсь, я связался с тобой перед тем, как ты пошла к алтарю, и сообщил о своей вечной любви.

Улыбка Лекси стала шире.

— Разве не романтично?

Собачка подняла голову и положила нос Шону на плечо. Шон почувствовал странную смесь запахов кукурузных чипсов и роз, пока это смотрело на него блестящими глазками сквозь свою челку. Он решил, что и собака, и ее хозяйка давили на него, чтобы увидеть, как далеко он позволит им зайти.

— Так же романтично, как удар по яйцам.

— Мне больше по душе «Ромео и Джульетта».

Пока Шон позволял Лекси думать, что она держит его за яйца, потому что для него было бы лучше, если бы люди — особенно его сокомандники — считали, что Шон и Лекси знали друг друга до встречи в Сэндспите. Было бы преимуществом, если бы отец Лекси поверил, что Шон чувствовал к ней что-то еще, кроме раздражения. И желания. Желание и раздражение — странная комбинация, которую Шон никогда не ощущал по отношению к другим женщинам.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже