Искусство борьбы с помыслами

Когда человек умирает, его слова должны быть правильными, то есть молитвенными. Таковым следует быть концу монаха, и насколько же он отличен от смерти того, кто отказывается признавать свое состояние неизлечимым и волнуется, как бы не умереть; кто радуется, когда ему говорят, что он стал выглядеть лучше, и сердится, когда ему говорят, что его вид ухудшился; кто возится с врачами, заказывает массу молитв и служб за него и постоянно находится в состоянии полной растерянности и смятения. По мере того, как его состояние ухудшается, он впадает окончательно в совершенное отчаяние и, в конце концов, оканчивает свою жизнь смертью не лучшей, чем у неверующих. Причина же этого в том, что он не держал смерть постоянно перед своими глазами, но отказывался даже думать об этом, считая неприятным занятием; он, похоже, думал, что его тело будет жить вечно, и цеплялся за жизнь с жадной отчаянностью. Поэтому человеку, ценящему идеал монашеской жизни, следует знать, как умирать правильно.

Чтобы достигнуть высот преданности Старцу, а затем Богу, послушник не может называть свое тело и душу собственными, и никогда не знает, когда ему придется услужить своему Духовному Отцу – отдать за него жизнь, к этому он должен быть готов в любой момент. Послушник должен быть всегда внимательным и осторожным, чтобы не отягощать свое тело перееданием, чрезмерным питьем, а если ученик Старца – мирянин, то не впадать в плотские утехи. Еще больше послушнику следует быть настороже в том, чтобы не ввязываться ни в какие споры и тем более ссоры с монахами или посторонними людьми, не впадать в осуждение и порицание ближних. В связи с этим нужно тщательно думать, прежде чем говоришь, ибо споры возникают из-за слов. Когда же спор разгорается, за ним часто следует оскорбления, а в случае оскорблений дело редко оканчивается полюбовно. Поэтому, если существует хоть какой-то риск вмешаться в спор, помни, что твоя жизнь принадлежит не тебе, но твоему Старцу, и поэтому сдерживай себя и смиряй постоянно, дабы не зайти далеко, ибо таков долг преданного послушника и монаха.

Можно встретить таких монахов, которые рассматривают свои повседневные послушания в качестве большой обузы, сочиняют себе документы о болезни, даже если с ними все в порядке, и не обращают внимания на те неудобства, что причиняют другим монахам, когда просят их исполнять послушания вместо себя. Те, кто исполняет свои обязанности с недобрым расположением духа, как если бы то была навязанная им тяжелая обязанность, есть ни кто иные, как волки в овечьих шкурах.

Существует поговорка, что монахи и новые одежды хороши только новыми, и, хотя это и шутка, в ней содержится немало правды. Монахи, пока они молоды и неопытны, то подчиняются приказам старших до последней буквы, обращая внимание на каждую деталь, так как чтут данные ими обеты и принятые обязательства, а также боятся наказания.

Однако, побыв в своей новой должности долгое время, они часто начинают воспринимать как должное человеческую покорность, причем мнение о самих себе становится у них чрезвычайно высоким, и они начинают совершать поступки, о которых ранее и не помышляли. Через некоторое время в них начинает постепенно проявляться дух алчности и, хотя они и продолжают заявлять с достойным видом, что им ничего не нужно, некоторым образом становится известно, что это всего лишь показное. Такой порок очень похож на грязный цвет некогда новых одежд; разница между ними лишь в том, что если грязь можно смыть, то пятно на человеческом сердце въедается так глубоко, что его почти не оттереть. Также вполне достаточно стирать одежду по мере необходимости; человеческое же сердце следует очищать постоянно, и тереть, и полоскать, когда бодрствуешь и когда спишь, каждый день без пропусков, и даже в этом случае его очень легко загрязнить. И точно так же, как стирка и навыки стирки необходимы для одежды, такого рода привычки нужны и для очистки сердца монаха. В этом навыке – три принципа: полное послушание духовному Отцу, исполнение Евангельских заповедей и решимость, тогда как методы стирки могут разниться в соответствии с природой грязи. Ибо некоторая душевная грязь может поддаться воздействию исполнения заповедей Христовых, некоторая – полному послушанию своему Старцу; даже когда применяется полное послушание и исполнение заповедей, существует настолько въевшаяся душевная грязь, что не отмывается даже ими. Но если добавить решимость в стяжании непрестанной молитвы и усиленно ее применять, то душевную грязь можно вывести полностью. Таков глубочайший секрет очищения монашеского сердца.

Неспособность понимать, как жить по Евангельским заповедям, качество, недостойное любого, кто является мирянином и, тем более, монахом. Монах, которому безразлично, что думает его Старец, вряд ли будет прислушиваться и к мнению других его учеников. Следует всегда быть скромным, не опускаясь никогда ни до каких претензий ни к Старцу, ни к другим ученикам и монахам. Смиренный послушник не осознает своего существования, но лишь – своего Старца.