Искусство быть эгоистом

Кроме того, экстремальная самопомощь включала в себя общение с энергичными, обладающими самосознанием людьми, которые были заинтересованы исключительно в двусторонних отношениях. Это означало принятие решительных мер: исключить из жизни любой хаос; создать и поддерживать благоприятную для души атмосферу на работе и дома; привести в порядок финансовые дела, чтобы всегда иметь возможность выбора относительно того, как мне жить; отказаться от выполнения любого рода обязательств из чувства вины или долга.

Помимо этого, Томас объяснил, что для экстремальной самопомощи решающим является принцип, который на первое место ставит удовольствие – настоящее удовольствие, а не просто массаж раз в два месяца, принятие ванны от случая к случаю или ежегодный отпуск. Это означало иметь возможность уйти с работы в середине дня, чтобы отправиться на природу, еженедельно наслаждаться великолепным массажем и выработать у себя повседневные привычки, которые позволяли бы мне чувствовать себя счастливой и умиротворенной, включая возможность слушать музыку, которую я люблю, пить свой любимый чай или заказывать свежие цветы в офис.

Поначалу идея экстремальной самопомощи вызвала у меня активное сопротивление. Массаж каждую неделю? Как я могу себе такое позволить, когда мне надо платить за аренду? Тратить время на саму себя каждый день? Я едва могла найти время, чтобы принять душ, не говоря уже о том, чтобы сходить на обед. Рекомендации моего тренера казались мне идеалистическими, граничащими с абсурдом. Но, как я вскоре обнаружила, замечательная жизнь начинается с объективного мышления. Я до сих пор благодарна Томасу Леонарду за то, что он умел разглядеть мою жизнь лучше, чем я сама.

После того как я начала постепенно вводить экстремальную самопомощь в свою жизнь, выяснилось, что для закрепления новых привычек требуются и определенные внутренние изменения. Например, мне необходимо было прекратить страдать и переключиться на удовлетворение своих потребностей. Я должна была перестать ожидать того, что другие прочтут мои мысли, а вместо этого – научиться высказывать свои желания конкретно. Иными словами, я должна была просить о помощи задолго до того, как эта помощь могла мне понадобиться. Вместо того чтобы, оказавшись в беде, сетовать на одиночество, мне надо было взглянуть на ситуацию под другим углом зрения, как на сигнал, как на показатель того, что необходимо что-то менять. Кроме того, я должна была научиться просить людей разделять со мной мои тяготы, а не пытаться геройствовать, справляясь со всем самостоятельно. И, наконец, мне необходимо было прекратить всегда говорить «да», когда ко мне обращались за помощью, и научиться легко и уверенно говорить «нет».

По мере того как наша совместная с Томасом работа продвигалась вперед, я обнаружила, что осуществлять все эти рекомендации было далеко не просто. Оглядываясь назад, я вижу, как трудно мне было избавиться от привычного самопожертвования и повышенной самоотдачи, перешедших ко мне по наследству от многих поколений женщин нашего рода, – от того наследия, которым и теперь поражено огромное количество женщин. Слишком многие из нас продолжают всю жизнь оставаться «хорошими девочками»; эту стойкую привычку необходимо преодолевать. Я до сих пор ловлю себя на этом, когда оказываюсь в стрессовой ситуации, когда делаю что-то, против своей воли. Бывает, во мне неожиданно срабатывают старые стереотипы; это касается моментов, когда я пытаюсь облегчить кому-то жизнь или выполнение его работы (я называю это «наймом людей, чтобы за них работать») или на какой-либо день вдруг планирую слишком много занятий, связанных с нуждами других людей (я называю это «помешательством»). Для тех из нас, кто поступает подобным образом – вне зависимости от пола и возраста – такое поведение является, как правило, автоматической реакцией, как будто нажимается кнопка, используемая по умолчанию, и мы непроизвольно возвращаемся к старым стереотипам и поведенческим привычкам.

Преимущества экстремальной самопомощи