Искусство быть Энтрери

Энтрери не мог поверить, что эти слова вылетели из его рта, но сказав их, он понял, что это был принцип его жизни. У него не было никаких моральных принципов или священного призвания, но при этом он не убивал и ради забавы. Каждое из его убийств совершалось с какой-либо целью. Должен ли он был оставить знак для кого-нибудь, замести следы или выполнить заказ, каждый раз, когда он пускал в ход свое оружие, он имел на это причину. Это был единственный способ жить в согласии с собой и придерживаться какого-то подобия кодекса чести. Он знал многих убийц в Калимпорте, которые выбирали путешественников наугад, грабили их и убивали. Делали ли они это, чтобы потешить свое болезненное самолюбие или чтобы убить намеченное число жертв, Энтрери не знал, но он никогда не уважал их за это. Без уважения, они никогда не смогли бы заработать доверие. На улицах Калимпорта было известно, что если Артемис Энтрери кому-то не верил, то самой большой заботой этого человека было не то, где он будет обедать в следующий раз, а будете ли он жив, чтобы пообедать.

Намерение, приведшее к действию, было важно. Энтрери только что сказал эти слова. Что они значили для него? Каковы были его намерения? Энтрери полагал, что он и Дзирт, вероятно, совершили одинаковое количество убийств в своих жизнях. В то время как следопыт убивал гоблинов и иллитидов, Энтрери по большей части охотился на людей, но по мнению Энтрери, все жизни были равны. Так значит намерения Энтрери отличались от намерений Дзирта? Энтрери всегда объяснял свой образ жизни тем, что он вынужден убивать, чтобы выжить. Теперь он знал, что эти рассуждения были пометом тролля. Даже если бы Дзирт не указывал на это при каждой возможности, Энтрери в конце концов понял бы это. Он убивал для собственной выгоды и продвижения.

Дзирт боролся за то, чтобы его приняли, когда вышел на поверхность. Только благодаря трудной работе и настойчивости он, наконец, смог заработать уважение нескольких людей. Он легко мог просто убивать любого, кто был против него, и с его способностями, число таких значительно снизилось бы. Второй способ был более быстрым, но теперь Энтрери видел, что он также был более слабым.

Энтрери не сожалел ни об одной жизни, которую он когда-либо забрал, меньше всего о жизни Дзирта, но теперь он видел, что двенадцатилетнему на улицах Калимпорта была открыта каждая дорога, а он выбрал эту из-за жадности и только жадности.

Даже в детстве интеллект Энтрери нельзя было отрицать, и даже при том, что он был сиротой, он мог последовать за детьми знати и прийти в школу. Так же как Дзирт, он мог изо всех сил стараться быть принятым богатыми, и подобно темному эльфу, его способности и интеллект показали бы, что он более чем способен принять этот вызов.

Энтрери видел оба пути, но он также видел, что богатым дельцам и городской знати требовались годы тяжелой работы, чтобы накопить их богатство и еще более тяжелой работы, чтобы удержать его. С другой стороны, он видел детей, всего на несколько лет старше его, живущих в домах пашей и имеющих достаточное количество денег, чтобы им позавидовали даже преуспевающие дельцы.

Ни один способ не был легким, но один из них был намного быстрее, чем другой. В конечном счете, это незрелость и нетерпение юнца создали одного из самых смертельных убийц, которых когда-либо знали Королевства. Теперь этому убийце было сорок лет и он больше не был незрелым или нетерпеливым.

Энтрери смотрел на Эллен и медлил, в то время как эти мысли проносились в его голове. Что она могла о нем знать? Она разговаривала с капитаном? Бастер уже донес слова о сущности Энтрери до дома градоначальника? Вне зависимости от этого, у этой девушки имелись свои подозрения. И хотя они имели под собой основание, Энтрери хотел дать понять, что они не соответствовали его новому образу жизни.

– Возможно, раньше я мог убить вашего советника, но не сейчас, не здесь. Я не знаю, что вы обо мне знаете, но уверен, что вы знаете очень мало и не хотели бы знать больше. Вы пришли сюда сами, из любопытства, поскольку я сомневаюсь, что градоначальник послал бы свою дочь, чтобы выслеживать возможного убийцу. Так позвольте мне удовлетворить ваше любопытство. Я не убивал никого дольше трех недель, и я не убивал вашего советника.

Эллен действительно знала очень мало об этом человеке, но сейчас она многое узнала. Он был необыкновенным бойцом. Она знала это лучше всех, на днях став свидетельницей его мастерства. Он, очевидно, убивал в своей жизни, но она могла также сказать, что те убийства сделали его жизнь тяжелой. Она не видела в нем никакого сожаления о прошлом, но она действительно видела необходимость сбежать от него. Она кивнула.

– Хорошо, – ответил Энтрери. – А сейчас, если вы меня извините, я должен вернуться к работе.

Эллен наблюдала, как странный мужчина подошел к своему дому и перелез через невысокий забор. Она верила ему. Она не знала почему, но верила. Теперь единственым вопросом было, рассказать ли это отцу. 

* * *