Искусство быть счастливым. Руководство для жизни

Этими словами в 1993 году Далай-лама открыл недельную серию публичных выступлений в Аризоне. Идея поездки в Аризону возникла более чем за десять лет до этого, когда я только познакомился с ним. Тогда я впервые побывал в Дхарамсале, получив академическую стипендию на изучение традиционной тибетской медицины. Дхарамсала — прекрасное и спокойное горное селение у подножия Гималаев. Вот уже более сорока лет она является домом для опального тибетского правительства — с тех пор, как Далай-лама вместе с сотней тысяч других тибетцев бежал из Тибета после варварского вторжения туда китайских войск. Во время пребывания в Дхарамсале я познакомился с несколькими членами семьи Далай-ламы, которые впоследствии помогли мне организовать встречу с ним. Идея важности отношения к другому человеку как к равноправному существу, которую Далай-лама затронул в своем публичном выступлении в 1993 году, была основным предметом нашей первой беседы в 1982 году. У него необычайно развита способность находить общий язык с людьми, поэтому в разговоре с ним чувствуешь себя абсолютно непринужденно. Наша первая встреча длилась около сорока пяти минут, и после нее, подобно многим другим людям, которым выпала честь общаться с Далай-ламой, я ощутил необычайное воодушевление и уверенность в том, что только что познакомился с поистине исключительным человеком.

По мере нашего сближения, которое происходило в течение последующих нескольких лет, я постепенно открывал в нем все новые прекрасные качества. Он очень умен, но искренен, добр, но без излишней сентиментальности, наделен чувством юмора, но знает меру, а также, по мнению многих, вызывает у людей скорее воодушевление, чем благоговение.

Со временем я убедился в том, что Далай-лама достиг удовлетворения и безмятежности, подобных которым я не наблюдал ни у кого более. Я решил изучить принципы, которые позволили ему развить в себе подобное отношение к жизни. Конечно же, я понимал, что он — в первую очередь буддийский монах, чья жизнь прошла в изучении и практике буддизма, тем не менее мне стало интересно, можно ли среди его убеждений или принципов выделить те, которыми могли бы воспользоваться и люди вне буддийской традиции — принципы, которые могут быть непосредственно применены к нашей жизни, чтобы сделать нас счастливее, сильнее и, может быть, бесстрашнее.

В конце концов у меня появилась возможность более глубоко изучить его взгляды на жизнь, так как во время его пребывания в Аризоне мы встречались ежедневно; затем эти беседы, уже более глубокого характера, продолжились в Индии. В ходе этих бесед я обнаружил, что нам требуется немало усилий, чтобы найти общие моменты в наших на первый взгляд несовместимых мировоззрениях — буддийского монаха и западного психиатра. В одном из разговоров, например, я затронул распространенные в западном обществе психологические проблемы, проиллюстрировав их несколькими случаями из реальной жизни. Описав случай женщины, которая упорно стремилась к саморазрушению, я спросил Далай-ламу, может ли он как-то объяснить подобное поведение и дать какой-нибудь совет. Я был поражен, когда после длительного размышления он просто пожал плечами и, тепло рассмеявшись, ответил:

— Я не знаю, что сказать.

Заметив, что я удивлен и разочарован тем, что не получил конкретного ответа, Далай-лама добавил:

— Иногда очень трудно объяснить, почему люди делают то. что они делают... Очень часто обнаруживается, что не существует простых объяснений. Человеческое сознание — очень сложная система, поэтому в каждом конкретном случае очень непросто разобраться, что же на самом деле происходит. Мне показалось, что его ответ прозвучал несколько уклончиво.

— Но моя задача как психотерапевта состоит именно в том, чтобы выяснить, почему люди делают то, что они делают...

Он вновь рассмеялся своим особенным смехом — смехом, полным юмора и доброты, непосредственным и свободным, начинающимся с глубоких звуков и без усилий поднимающимся на несколько октав, чтобы завершиться высоким звуком удовлетворения.

— Я думаю, очень трудно представить себе, что творится в голове у пяти миллиардов людей, — сказал он, не переставая смеяться. — Более того, это невозможно сделать! С буддийской точки зрения, в каждом событии или ситуации взаимодействует множество факторов... В некоторых случаях их число настолько велико, что вам никогда не удастся получить полное объяснение того, что происходит, по крайней мере в рамках традиционных понятий.

Заметив, что я не вполне удовлетворен и этим его ответом, Далай-лама добавил: