Искусство для артоголиков

В 1974 году «Джоконда» отправилась в Японию на борту «Боинга». Под влиянием визита «Джоконды» в стране началась настоящая сексуальная революция. Открылись сотни ночных и стриптиз-клубов с названием «Мона Лиза», женщины стали носить прямой пробор а-ля Мона Лиза и даже делали пластическую операцию, чтобы улыбаться, как она.

На обратном пути из Японии она прибыла в Москву. Вокруг Музея имени Пушкина толпы людей сутками ждали вожделенной встречи с «Джокондой». В день «Джоконду» смотрело 4600 человек. 400 человек в час. 9 секунд на человека. Российская оборонная промышленность по требованию Франции изготовила кабину-витрину для «Джоконды». Министр культуры Екатерина Фурцева лично поблагодарила министра среднего машиностроения за то, что завод «Молния» блестяще справился с заданием. Министр внутренних дел Щелоков объявил личную благодарность милиционерам Афонькину и Аверюшкину, охранявшим шедевр Леонардо в зале. Москва была последним пунктом маршрута всемирных гастролей «Джоконды», с тех пор она никуда из Лувра не выезжала.

Карпаччо Витторе. Пьета

Карпаччо Витторе. Пьета. 1489 год. Галерея Академии, Венеция

Так случилось, что, прогуливаясь по Венеции, мы стали свидетелями трагического случая. Врачи скорой помощи пытались спасти от сердечного приступа какого-то туриста. К сожалению, не смогли. На обратном пути мы увидели закрытый брезентом труп. Как тут было не вспомнить знаменитую новеллу Томаса Манна и фильм Лукино Висконти «Смерть в Венеции»?! Венеция – возможно, самый грустный город на земле. Нигде больше не ощущается такая светлая печаль, как в этом городе-призраке, родившемся из воды и уходящем под воду. На фоне нескончаемых фестивалей и карнавалов «Смерть в Венеции» всегда незримо присутствует в этом пахнущем прелостью и сыростью месте. Романтизация смерти, похоже, всегда была свойственна венецианскому искусству. Венеция была первым городом в Европе, встретившим чуму, которая выкосила большую часть населения города, не щадя никого, даже великих Джорджоне и Тициана. Тяга венецианских художников к мрачному и трагическому очевидна в их творчестве, наполненном религиозными сюжетами о смерти и воскресении. «Пьета» Витторе Карпаччо была одной из мрачных фантазий художника. Тема «оплакивания Христа» была, по-видимому, особенно важной для людей, переживших ужасы черной смерти. Испытания и страдания Бога-человека помогали венецианцам «помнить о смерти». Карпаччо был вторым после Беллини и первым среди равных в плеяде других великих венецианских живописцев. Он еще и удивительный мастер бытового жанра. Таких венецианок («Две венецианки»), как на его полотнах, больше не встретить нигде, так же как и городских пейзажей с нестареющими горожанами эпохи Возрождения. Карпаччо навеки вписан в венецианскую жизнь. Даже знаменитое блюдо карпаччо, которое мы так любим, названо в его честь. Мы не знаем точной даты его смерти. Но помним имена других. Здесь умер Вагнер. Стравинский скончался здесь во время шторма над лагуной. Здесь же простился с жизнью и Дягилев. Данте умер в Равенне от венецианской лихорадки. Байрон мечтал умереть в этом городе. Здесь написал свою «Набережную неисцелимых» Иосиф Бродский. Здесь, а не на Васильевском острове, он пожелал быть погребенным. Смерть в Венеции, как и смерть самой Венеции, всегда рядом в этой рукотворной Атлантиде.

Тинторетто Якопо (Робусти). Чудо святого Марка

Тинторетто Якопо (Робусти). Чудо святого Марка. 1548 год. Галерея Академии, Венеция