Искусство французского убийства

– Да, и ты никогда не видел тюрьму изнутри, не пробирался в германский офис, не приглашал в этот дом никого, у кого был бы спрятан нож или пистолет. Конечно нет. Ты невинен, как девственница в брачную ночь. – Я сделала еще глоток виски.

– А-ха-ха! – радостно воскликнул дедушка и погладил мадам Икс по ее изящной головке. – Вот женщина и раскусила твой трюк с невинностью! Я же говорил, что наша девочка умница!

– Не было надобности об этом говорить, – заметил Раф, снисходительно взглянув на дедушку. – В конце концов, она твоя внучка.

– Чертовски верно, – кивнул дедушка, и я могла поклясться, что его щеки порозовели.

– Что ж, возможно, я мог бы вспомнить кого-нибудь, кого можно расспросить об этом инспекторе Мервеле. – Раф лукаво ухмыльнулся. – Может быть, пара человек до сих пор помнят меня в доме номер тридцать шесть.

– Я абсолютно уверен, что их не пара человек, а гораздо больше, – сухо возразил дедушка.

– Тридцать шесть?

– Штаб-квартира police judiciaire уже много лет находится по адресу набережная Орфевр, тридцать шесть, и ее часто называют по адресу – дом номер тридцать шесть, – пояснил дедушка.

– Ах, понимаю. Как в Скотленд-Ярде, – догадалась я. Но не успела я спросить, почему кто-то в доме номер тридцать шесть должен помнить дядю Рафа, как в дверь постучали.

Поскольку вскоре после моего приезда в Париж их экономка-кухарка уехала ухаживать за больной матерью, дедушка и дядя Раф наняли двух горничных, сестер-близнецов по имени Бет и Блайт, которые приходили к нам каждое утро. Чаще всего они готовили для нас сытный обед и только для меня оставляли что-то на ужин. Но сейчас было уже далеко за полдень, и они ушли, а значит, кому-то из нас следовало открыть дверь. Я была рада, что находилась дома и могла сделать это вместо одного из старичков.

Дядюшка Раф попытался встать, но я оказалась шустрее.

– Нет-нет, я открою. Я все равно слишком взволнованна, чтобы сидеть на месте.

Гостиная находился в одном лестничном пролете от вестибюля, а входная дверь располагалась, разумеется, на первом этаже. Это был один из моментов, к которым мне пришлось привыкнуть: дома мы называли первым этажом тот этаж, что идет первым от земли, но парижане называли первым тот, что располагался над ним.

Величественный трехэтажный дом, в котором проживали дедушка и дядя Раф, по любым меркам можно было бы считать особняком. Если бы кто-нибудь решил превратить его в апартаменты, как дом, где жила Джулия, здесь легко уместились бы три отдельные просторные квартиры. Это была одна из причин, по которой горничные приходили к нам каждый день, хотя дедушка и дядя Раф редко отваживались покидать пределы второго этажа, где располагались гостиная, большая ванная комната и спальни. Кухня и еще одна гостиная находились на первом этаже, а моя спальня и ванная комната – на верхнем, где когда-то жил целый штат прислуги.

В доме были высокие потолки, то есть каждый лестничный пролет состоял из двадцати ступенек, а также много высоких узких окон, в том числе ряд мансардных, которые делали мои комнаты на третьем этаже просторными и светлыми. Из одного окна я даже видела Эйфелеву башню, и мне нравилось, что это было последнее, на что я смотрела каждый вечер перед тем, как уснуть: ее изящные, словно бы сплетенные очертания купались в золотистом свете.

Небольшой балкончик на портике с плоской крышей застеклили несколько лет назад, чтобы создать восхитительную маленькую оранжерею, в которую можно было попасть из комнаты рядом с гостиной на втором этаже. Оранжерея выходила во внутренний двор, и именно там дедушка держал растения, за которыми я теперь помогала ему ухаживать.

Все еще держа в руках бокал с виски, я поспешила вниз по лестнице в вестибюль – и едва не выронила свой напиток.

У парадной двери стоял инспектор Мервель в темном тяжелом пальто и низко надвинутой на лоб шляпе. Но не слишком низко, и я поймала на себе его холодный взгляд, встретившийся с моим через окно.

Что он здесь делает?

Я засомневалась, стоит ли ему вообще открывать, но он меня уже увидел, и делать вид, будто дома никого нет, было бессмысленно.

– Bonjour, monsieur le inspecteur[24]. – Я открыла дверь.

Порыва зимнего воздуха хватило, чтобы я поспешно вернулась в относительное тепло дома. Я неохотно придержала дверь, молча приглашая Мервеля войти.

– Мадемуазель Найт, – сказал он, снимая шляпу рукой в перчатке. Его густые темные волосы были идеально разделены на пробор и гладко причесаны. – Я считаю необходимым поговорить с вами еще раз.

– Необходимым? – пробормотала я, но он меня услышал.

– Да, именно так, мадемуазель. Расследование убийства включает в себя ряд неприятных моментов.

– Разумеется. – Я чувствовала себя наказанной – и поделом. В конце концов, не меня и не кого-то из моих близких бросили умирать за мусорными баками. – Да, прошу прощения. Конечно. Позволите взять ваше пальто и шляпу?