Искусство говорить на суде

Конечно, сердечность – сила, могучая, неизмеримая сила в ораторе, но она не составляет его главного, основного качества. Сердце может быть помехою, врагом, и оно же может быть помощником, союзником. Разум, анализирующий разум, должен сдерживать его в подчинении, предписывает ему молчание, дозволять в нужную минуту раскрыть все его силы, заставить его дать почувствовать аудитории биение сердца оратора и вызвать в ней наибольшее сочувствие. А воображение! Сколько ложных идей высказывалось по отношению к нему! По-видимому, воображение создает образы, представления о вещах. На самом же деле, оно только комбинирует данные элементы, собранные наблюдением. То, что называют воображением, это не более, как манекенный мастер. Последний рассекает, разлагает сотни, тысячи существ, которых он встречает, отливает части, хранит их в своем магазине и составляет из них ту или другую нужную фигуру. Поэт отнюдь не был обязан созданием образа сирены какому-нибудь мгновенному порождению своего воображения. Он видел женщину, mulier formoza supern, он видел хвост рыбы, и он приставил туловище женщины к хвосту рыбы, как мальчики, разбив свои игрушки, приставляют голову лошади к туловищу обезглавленного полишинеля и наслаждаются новой фигуркой с любовью автора к созданию его гения.

Если для оратора необходимо обладать способностью легко группировать свои идеи, ассоциировать представления о вещах, то для этого есть только один способ: привычка к анализированию своих идей, к размещению образов, по их местам и линиям, сообразно поверхности и перспективе места.

Мне не остается ничего исправлять, ничего прибавлять к тому, что я сказал. Идет ли речь о рассудке, о чувстве, о воображении, – закон один и тот же: нужно приучить себя развивать все способности души; но этого отнюдь не достаточно, и нужно изучить механизм каждого представления, происходит ли последнее из познания или чувствования. Способность поддаваться непосредственным впечатлениям гибельна для оратора; ему нужно быть аналитиком.

Следуя этим правилам, оратор будет владеть всеми своими способностями, всей энергией речи. Но ни одна из его способностей не может проявляться без руководства главной, основной способности – разума. Разум должен держать их всех в руках и распределять их роли сообразно обстоятельствам.

VI

Оратор с внутренней, психической стороны готов. Но оратор состоит не из одной души, он имеет и тело. И тело это с своими органами представляет инструмент, который часто делается самым страшным врагом своего господина.

Я не могу все сказать по отношению к этому предмету: тысяча и одна вещь касается здесь ортопедистов и… дантистов. О других следует говорить терапевту и гигиенисту; многое относится к гимнастике и методическому режиму организма. Мы лишь скажем несколько слов о связи между психическою деятельностью и физическими органами, как выразителями ее, мы говорим о том, что я охотно назвал бы воспитанием нервной системы оратора.

Умственное состояние прирожденного, талантливого оратора выражается с физиологической стороны в крайней нервной возбудимости. Его нервы должны быть готовы передавать депеши всем чувствам со стремительной быстротой, они должны приводить в действие целый ряд приспособлений.

Они должны быть напряжены и приготовлены ко всем функциям, которые могут потребоваться от них. И только такой оратор – настоящий оратор.

Опыт обнаруживает перед нами опасности такого состояния органического возбуждения. В нем заключаются, прежде всего, крайняя впечатлительность по отношению к внешнему миру. Отсюда смущение, страх, который так действует на молодых ораторов и парализует их силы.

Мы найдем и крайнюю возбудимость с точки зрения органического сопротивления: известный орган отказывается действовать, он замедляет свою деятельность в нужную минуту, отчего происходят невыразимые страдания.

Наконец, нервное возбуждение, не достаточно поддающееся контролю воли, вызывает в том или другом органе крайнюю деятельность, отчего появляется известное повышение голоса, злоупотребление жестами и т. н. ораторский тик.

Ужасная вещь это смущение оратора перед своей аудиторией! Ведь, чтобы передать в нужной связи всю совокупность явлений, которых касается речь, оратору нужно быть перед аудиторией спокойным, как в своем кресле.

Что же нужно делать, чтобы приобрести это самообладание? Нужно приучиться к появлению перед аудиторией. Это ясно. Но как этого достигнуть?

Вот вы прогуливаетесь в толпе… ее присутствие не действует на вас.

Вы находитесь в судебном заседании в тот день, когда вам не предстоит пледировать, вы наблюдаете аудиторию, перед которой ваш товарищ будет говорить речь, – вы ничего не испытываете. И только в ту минуту, когда вы говорите, вы чувствуете стеснение, смущение. Именно в ту минуту, когда вам необходимо быть, так сказать, во всеоружии, ваши нервы не выдерживают впечатления, полученного от аудитории.