Искусство грудного вскармливания

Мамины истории

Беременность беспроблемная и безмедикаментозная. Роды стимулированы в 38 недель по инициативе врача без конкретных показаний. С утра прокололи пузырь, схватки слабые, окситоцин, обезболивание, полное раскрытие, давай-давай, эпизиотомия, часам к трем дня ребенка выдавили, на минутку приложили к груди, запеленали и унесли. Закричал сам, баллы по шкале Апгар хорошие. А дальше началось непонятное: кормить не принесли, объяснив это тем, что ребенок устал, должен отдохнуть после родов, и мама тоже. Еще несколько дней неонатологи не давали кормить, причем диагноза как такового не ставили. Просто говорили, что «ребеночек слабенький, устал, много срыгивает (то есть кормят смесью), сильно теряет вес. Мы его подлечим, тогда будете кормить». У мамы, то есть у меня, потихоньку начинает съезжать крыша. Я решаю под расписку уйти домой, а на следующий день забираю под расписку ребенка.

И вот мы оказались дома. Севка взял грудь сразу, но сосал, видимо, неэффективно, часто уставал и засыпал. Прошла неделя, ничего не изменилось — все такой же слабенький, желтенький, писает-какает мало, вес не набирает. Сходили к врачу. Вердикт однозначный:- давайте смесь, иначе вы заморите ребенка, а потом сдавайте анализы и выясняйте причину такого состояния. Насколько я понимаю, в нашем случае причиной проблем стала реакция ребенка на обезболивание в родах. Но, независимо от причины, многие матери сталкиваются в течение первого месяца жизни ребенка с такой ситуацией — все плохо, а что именно плохо — непонятно, врач велит кормить смесью. У меня на тот момент была твердая уверенность, что Севке просто не хватает молока, чтобы вывести из организма токсины, и не хватает сил, чтобы насосать нужное количество молока. Такой вот замкнутый круг. Смесь для меня была билетом в один конец: сначала мы будем докармливать по чуть-чуть, потом сдадим анализы и обязательно найдем что-нибудь, потребуется специальная смесь и дополнительные обследования. Тут уж все забудут про кормление грудью, из-за которого все затевалось, а мы так и будем обследоваться и лечиться-лечиться-лечиться.

Мы тогда применили все, что могли: я кормила круглосуточно, свободную от ребенка грудь сцеживала молокоотсосом, пила лактогонные средства, давала сцеженное молоко из ложки, потом из бутылки с маленькой дыркой в соске, и снова кормила. Все проблемы с лактацией — в голове. Севку от смеси спасла лидер Ла Лече Лиги, с которой мы вcе это время переписывались, и которая делилась со мной спокойной уверенностью в том, что кормить грудью — это очень классно и совсем не сложно, у меня получится. Когда я, наконец, перестала думать «у меня мало молока, мой ребенок болен неизвестно чем, все плохо, мы все умрем», вместо этого появились мысли «у меня такой замечательный сынок, у него толстенькие розовые пятки и пушистые ушки, он так усердно кушает мамино молоко, скоро вырастет большой, и мы все вместе поедем на море» — вот тогда молоко полилось ручьем, и Севка стал активно прибавлять в весе. Но для того, чтобы они появились, очень нужна моральная поддержка, потому что после посещения врача думается все больше о дисбактериозе, лактазной недостаточности и младенческой смертности.

Анастасия Малеванная