Искусство и философия. От модерна к постмодерну

Постмодернистская культура породила новые направления и жанры творчества. Произведения поп-арта, соц-арта, концептуализма в жанрах инсталляций, лэнд-арта, хэппенинга, инструментального театра, перформанса демонстрируются в галереях, выставочных и концертных залах, репродуцируются в специальных художественных журналах, монографиях и альбомах. Их авторы и солидарные с ними искусствоведы называют это «современным искусством». И в качестве такового эти произведения включаются в постоянные экспозиции художественных музеев, анализируются в соответствующих разделах обобщающих трудов по истории искусства.

Приведем несколько примеров творчества российских авторов, пользующихся международным признанием, в частности и тех, чьи произведения включены в постоянную экспозицию искусства России XX века Государственной Третьяковской галереи.

И. Кабаков:

Фрагмент воспроизведен по: Бобринская Е. А. Концептуализм [1]. Аналогичное произведение Кабакова включено в экспозицию ГТГ.

В. Комар, А. Меламид:

Произведение представляет собой плакат, на котором на красном фоне белыми буквами стандартного шрифта написано:

«Вперед к победе коммунизма!» и внизу: «В. Комар, А. Меламид» [см. Е. Бобринская. Там же].

Н. Алексеев:

«Семь ударов по воде. Акция состояла в том. что весной на берегу Черного моря Н. Алексеев семь раз ударил палкой по воде. Судак. 2 мая 1976 года» [цит. по: Е. Бобринская. Там же].

Группа «Коллективные действия» А. Монастырский, Н. Алексеев, Г. Кизевальтер, Л. Вишневская. А. Абрамов. М. Константинова, В. Митурич-Хлебникова:

«Шар. Из цветного ситца была сшита оболочка шара (4 м. в диаметре). Затем в лесу в течение шести часов под дождем мы наполняли оболочку воздушными шарами и пустили полученную стогообразную форму вниз по реке Клязьме. Предварительно внутрь «шара» был вложен включенный электрический звонок.

Моск. обл., Горьковская ж-д., станция Назарьево. 15.6.1977». Цитировано по тому же альбому Е. Бобринской, этот же текст с фотографией шара на реке включен в постоянную экспозицию Третьяковки.

Классическим произведением О. Кулика, демонстрировавшимся в Москве, Цюрихе и Венеции, была его акция, состоявшая в том, что автор раздевался до нага, становился на четвереньки, лаял, кусался и тем самым, как комментировал искусствовед, «символизировал русскую ментальность».

Или: акция А. Бренера, который нагадил в зале французских импрессионистов Пушкинского музея.

Или: акция в московской художественной галерее «Дар» «Мавзолей. Ритуальная модель», где был выставлен огромный торт в виде тела Ленина и съеден участниками. Как комментирует искусствовед С. Тарабанов: «Это мировоззренческая акция, нужна была такая ситуация, которая могла позволять нам всем расстаться с актуальностью Ленина» (цит. по: «Независимая газета» от 22.07.2000 г.).

И т. д., в том числе, творчество поэтов-концептуалистов в виде «стихограмм» Д. Пригова, «карточек» Л. Рубинштейна, и тому подобное…

Если исходить из формулы аэссенциалистов «искусство есть то, что таковым называется», то по поводу этих и подобных произведений «нет вопросов». Называется «искусством», значит искусство. Если же исходить из тысячелетнего опыта художественного творчества и эстетической теории, то есть проблема.

Прежде всего, необходимо констатировать явное отсутствие родовых признаков искусства – эстетических достоинств формы и качеств художественного содержания. Здесь не место излагать теорию искусства, аргументируя данное утверждение. Сошлюсь лишь на существующую научную литературу [2, 3, 4]. Сознавая уязвимость апелляции к теории (возможно возражение, что теория эта устарела), отмечу, что сами апологеты «современного искусства» никаких аргументов в пользу того, что это именно искусство, не приводят.

Если же сие не искусство, то что? Творения шарлатанов, просто не способных на художественное творчество? Или талантливых людей, но конъюнктурщиков, отрабатывающих гранты? То есть корыстно обслуживающих определенную политику в сфере художественной культуры? По-видимому, все это есть: и бездари, и конъюнктурщики, и политика. Но…

Но рискну все-таки предположить, что мы имеем дело и с проявлением глубинной, объективно необходимой тенденции в развитии культуры. Суть ее в заполнении разрыва между искусством и реальным процессом жизни. Разрыва, который образовался в Новое время, а в XX веке достиг максимальной степени.