Искусство и коммуникация

Отвергая идеалистический монизм Гегеля, обоснование единства бытия Абсолютным духом Фейербах противопоставляет ему материалистический монизм. Как было справедливо отмечено, в онтологии Фейербаха на первое место выдвигается психофизическая проблема (4. 108) единства тела и души, духа. Не принимая дуализм (признание двух субстанций), философ стал перед трудной задачей доказать материальность, «телесность» духа (души).

Некоторые современники Фейербаха (напр. Молешотт) видели это единство в физиологической природе тела и духа. Фейербах считает такое обоснование несостоятельным, грубым, «вульгарным» (5, X, 185).

Обращаясь в этой связи к опыту коммуникации в искусстве, философ утверждает, что автор художественного произведения «не вливает в меня» духовное содержание «подобно каплям лекарства» (6, I, 67). Это и было бы физиологическим объяснением коммуникации.

Духовное, считает Фейербах, «приобретается мною самим». Автор произведения подобен «актеру». Он «конкретизирует, он мне представляет то, что должен в себе самостоятельно воспроизвести, следуя ему». Духовное в искусстве, хотя и не сам «разум», а «образ разума», но он «возбуждает», действует на воспринимающего подобного разуму как «живая сила (курсив мой – авт.)» (6,I, 67).

Таким образом, Фейербах для объяснения духовных процессов в человеке вообще, в актах коммуникации в искусстве в частности вводит энергетическое понятие силы. Это означает, что психофизическую проблему он решает с позиций психоэнергетизма[714].

Как полагает современный фейербаховед С. Равидович, психоэнергетическую концепцию «духовного», Фейербах развивает в работе «О начале философии» (8, 841).

Сила (энергия) присуща, утверждает философ, не только образу, но и Я автора и воспринимающего. Поэтому, это Я «телесно», материально (6, I, 104), но собственных сил у Я недостаточно для творчества и коммуникации. Необходимо «заимствовать» недостающие силы у «объективного мира». Быть «телесным значит быть включенным в мир» (6, I, 104–105).

Так, объясняя, почему Я музыканта, создающего музыкальный образ (и воплощающего его в музыкальный звук) отличается от морального или юридического Я (6,II, 105).

Фейербах утверждает: музыкальное Я заимствует другие силы из действительности, нежели те, которые присущи его Я[715].

Психоэнергетическая концепция психики человека и соответственно – коммуникации в искусстве со всей очевидностью сформулирована Фейербахом в его основном труде «Сущность Христианства» (1841).

В этой работе он подчеркивает: для понимания человека, его духовной сущности важное значение имеет знание естественных наук. Себя самого в этой связи он называет «духовным естествоиспытателем» (6, II, 18).

Недостаточно сказать, что человек в отличие от животного обладает сознанием.

Вместе с сознанием происходит «качественное изменение всей сущности» человека (6, II, 31). Все компоненты его внутреннего мира приобретают энергетическое измерение. Мышление (и неразрывно связанный с ним язык) становятся силой мышления и языка, воля – силой воли; чувство – «силой чувства» (курсив мой – авт.) (6, II, 32)!

Чтобы не оставалось сомнений, в каком смысле используется термин «сила», Фейербах прямо заменяет его синонимом «энергия» (6, II, 32, 558 и др.). Например, силу познающего мышления он характеризует как энергию «света» (Ср. 11, 330).

Все психологические феномены человека – это силы, они составляют коренные элементы, обосновывающие его сущность, не являющиеся ни его непосредственным достоянием, ни продуктом. Это силы, «оживотворяющие, определяющие, господствующие…» (6,II, 32).

Иллюстрируя этот тезис, Фейербах обращается к опыту искусства, в частности, к музыке, характеризуя ее коммуникативную сущность как «язык чувства». «Чарующая сила звуков» в музыке – это сила чувства. Звук – это громко выраженное «чувство», которое сообщается (курсив мой – авт.) другим (6, II, 32).

Итак, в музыке сообщается особая сила, энергия, это – энергия чувства.

«Чарующие», т. е. эстетические силы искусства одновременно индивидуальные и общественные. Вместо термина «общество» Фейербах предпочитает не очень удачное обозначение «род». Неудачное потому, что в нем на первое место как бы выдвигается биологическое, «антропологическое» родство людей (см. 12). Но так или иначе силы чувства, мышления и слова (6, II, 31) – суть настоящие «функции рода».

Человек одновременно «Я» и «Ты», он может стать на место другого (6, II, 31).

Развивая эти мысли в более поздней работе «Основные положения философии будущего» (1843), философ четко формулирует такой коммуникативный подход к сущности человека, который дает основание сделать соответствующие выводы в отношении художественной коммуникации.