Искусство и медитация. 24 урока, которые день за днем преображают жизнь

Разумеется, наш ум естественным образом уходит в интерпретацию звуков («это звук такой, а это – сякой»), в суждение о них («этот звук приятный, а этот – отвратительный»), в связанные мысли, вытекающие из услышанного («это мне напоминает одно… а это навевает другое…»). Это нормально, нет смысла раздражаться, потому что рассудок делает так всегда: судит и облекает в слова наш опыт и наши ощущения. В этом нет ничего страшного, если постараться осознать, что работать над звуками – это наблюдать в себе разницу между звуками и их смыслом. После этого вернуться к простому слушанию: воспринимать звук как звук. А мысли все равно тут как тут! Это нормально, даже прекрасно. Это учит нас понимать движения ума. Мысли нас успокаивают? Тоже прекрасно. Это учит нас смаковать вкус звука…

Когда мы проводим групповые тренинги в больнице, часто случается, что у кого-либо из пациентов звонит мобильный телефон. Не прерывая занятие, я даю тогда следующую установку: «Вот прекрасная возможность. Продолжаем упражнение, глаза по-прежнему закрыты, воспримем эту мелодию и проанализируем, какие мысли она в нас вызывает: „Это раздражает“, „Владелец телефона, должно быть, чувствует себя неловко“, „Это невежливо“, „А свой-то телефон я выключил?“ Рассмотрим спокойно и с улыбкой все, что этот звонок породил в нас…» Так же мы поступаем, когда кто-то из группы пришел на практику с опозданием, когда упражнение уже началось: мы остаемся с закрытыми глазами, слушаем, как он устраивается, и развлекаемся тем, что отмечаем шум, который он производит, и мысли, которые нас посещают в связи с этим. Эта позиция спокойного наблюдателя – центральная в практике полного сознания.

Тишина

Тишина по отношению к шуму то же самое, что тень по отношению к свету или сон по отношению к бодрствованию: другая, необходимая, сторона явления. Постоянная экспансия шума отравляет жизнь, увеличивает беспокойство, навязываемое нам так называемой «современной» жизнью. Даже если шум интересен (постоянные новости по радио), даже если гармоничен (музыка повсюду), его вечное присутствие (как и постоянная болтовня, занимающая место мышления) утомляет нас, делает слабее, мешает нашему уму дышать, а значит, и действовать.

Итак, надо напомнить себе о силе тишины, резонатора шумов жизни. Не о полной тишине, но о присутствии ее между звуками, между моментами, когда шум неизбежен (передвижение по городу) или желателен (разговоры и музыка на праздничной вечеринке).

Моменты тишины подобны вздохам, отступлению: они подчеркивают важность любимых нами звуков и дают передышку от тех, которые нам неприятны.

Сила тишины и спокойствия. Они – не отсутствие шума, но отсутствие бесполезных слов, искусственного вмешательства. Тишина и спокойствие позволяют нам слышать и слушать музыку жизни.

Урок 4

Остановиться, закрыть глаза и слушать. Воспринимать все звуки. Звуки вокруг нас, как приятные (пение птицы), так и неприятные (работающий мотор); звуки в нас, как умиротворяющие (дыхание), так и вызывающие беспокойство (звон в ухе, урчание в животе). Цель таких моментов полного слухового сознания – не доставить себе удовольствие непосредственно, но открыть нам глаза, осмелюсь даже сказать здесь: заставить себя осознать существование этих звуковых потоков и того, что они возбуждают в нас, – эмоций, мыслей или импульсов. И потом, конечно, насладиться тишиной.

Следить за словами

Прогуливающийся остановился. Вдруг прекратился и шелест опавших листьев под его ногами, прекратился легкий шум, сопровождавший его прогулку. И вот он здесь, перед большой лужей; он говорит себе, что в последние дни часто шел дождь, и земля не может поглотить всю влагу, излившуюся с небес; и вот она оставляет воду ждать на поверхности, как хозяин гостиницы – приезжих, если заняты все номера.

Размышление (What does your soul look like?), 1996. Питер Дойг (род. в 1959) 2,80 x 2,00 м (PD 82)

Прогуливающийся остановился, он говорит себе… Нет, он не говорит себе, он ничего не говорит… Это его мысли болтают сами по себе. Он же слушает и осознает эту болтовню: «До чего красиво, эти краски», «А некоторые опавшие листья уже гниют», «Не промочу ли я ноги, если вступлю в лужу?», «Я бродил по лужам, когда был маленький, но у меня тогда были резиновые сапоги», «Интересно, сколько сейчас времени?», «Однажды я тоже умру, как эти листья», «Хорошо, что я надел теплое пальто, холодно, видно, зима в этом году ранняя…»