Читаем Искусство и наука танцевально-двигательной терапии. Жизнь как танец полностью

Дональд Винникотт описывает переходное пространство как область, появившуюся между Я и другим, между внутренним и внешним миром, матерью и ребенком, обуславливающую первичную креативность, то есть ощущение собственного существования. Это потенциальное пространство, где неважно, кто и что делает; это место для релаксации, место свободы, которому присуща спонтанность. Благодаря двигательному взаимодействию, на сессиях ТДТ создается переходное пространство между танцевальным терапевтом и пациентом, через которое терапевт открывает и разделяет переживания пациента, в то время как пациент приобретает новый чувственный опыт. Ключом к спонтанности движений становится принятие двигательных особенностей пациента. В условиях ТДТ на телесном уровне происходит переработка чувственного опыта, который может заключать в себе серьезные межличностные разногласия. Таким образом, уделяется внимание тем аспектам Я, которые оставались ранее проигнорированными и в результате оказались травмированными.

Взаимодействие, возникающее в ходе общения, можно рассматривать через паттерны отношений, тем самым подтверждая справедливость категорий анализа движений Лабана и обобщенных Стерном трансмодальных качеств, участвующих в эмоциональной сонастройке. Эти качества можно сгруппировать и представить так: 1) временны́е: скорость, ритм, длительность; 2) пространственные: триада «начало – путь – цель», пределы и границы, оси и координаты; 3) энергетические: интенсивность, сила, вес, текучесть; 4) опорные: жесткость и гибкость в различной степени; 5) физический контакт и разные модели контакта руками; 6) способа представления объектов: нехватка или избыток стимуляции, спектр наличествующих качеств; 7) спектр действий и сопутствующих аффектов – интерсубъективная эмоциональная регуляция.

Все указанные абстрактные чувственно воспринимаемые качества могут образовывать различные комбинации; из них складываются действия и последовательность действий. В центре внимания ТДТ оказывается довольно большой диапазон качеств – от простых абстрактных, задействованных в функционировании организма, и до сложных ситуаций, воспоминаний и историй с чрезвычайно драматическим динамичным содержанием[20]. Благодаря разблокированию этого спектра становится возможной интеграция различных областей Я.

<p>Перенос в ТДТ</p>

В данном подходе основное и особое внимание уделяется досимволическим межличностным чертам в аспекте переноса. Энактивная модель не только не противоречит классическим теориям влечений, символической, репрезентативной и вербальной моделям, но также отсылает к развивающимся процессам, которые включают повторение и сдерживание. Согласно этой модели, когда меняются условия контекста, в Я происходит некоторое количество преобразований; когда этих преобразований становится достаточно много, происходит поведенческое преобразование на качественном уровне.

Новые способы, дающие опыт «быть вместе», дестабилизируют предсуществовавшую организацию поведения и становятся движущей силой изменения, что приводит к более гармоничным и гибким его формам. Благодаря многократности встреч возрастает многообразие и слаженность поведения в аспекте отношений с другими людьми.

Психоанализ отношений сосредоточивается на имплицитных формах знания, к которому относятся поведение, действия и навыки. Считается, что здесь внимание уделяется не только вербализации и восстановлению памяти, призванных вывести бессознательное на уровень сознания, но также и аффективно-перцептивным и пространственно-временным чувственным ощущениям. Изменения в этой области не всегда маркируются. Однако это не отрицает значимости слов и изложения пережитых событий. Можно утверждать, что существуют два параллельных и взаимосвязанных подхода: первый – вербальный, второй – довербальный, причем один не переводится в другой (Lyons-Ruth, 1999).

Изменения в межличностной плоскости происходят именно благодаря тому, что Стерн называет «моментами столкновений». В понятии «момент» заложена идея субъективного опыта, полученного от внезапного (здесь-и-сейчас) изменения имплицитного знания об отношениях у обоих участников пары. В основе взаиморегуляции этого состояния находится взаимодействие или обмен информацией посредством каналов восприятия через демонстрацию привязанности, а также то, в какой мере они оценены и соотносятся с процессом, предполагающим двустороннее влияние (Stern, 1998).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Песни, запрещенные в СССР
Песни, запрещенные в СССР

Книга Максима Кравчинского продолжает рассказ об исполнителях жанровой музыки. Предыдущая работа автора «Русская песня в изгнании», также вышедшая в издательстве ДЕКОМ, была посвящена судьбам артистов-эмигрантов.В новой книге М. Кравчинский повествует о людях, рискнувших в советских реалиях исполнять, сочинять и записывать на пленку произведения «неофициальной эстрады».Простые граждане страны Советов переписывали друг у друга кассеты с загадочными «одесситами» и «магаданцами», но знали подпольных исполнителей только по голосам, слагая из-за отсутствия какой бы то ни было информации невообразимые байки и легенды об их обладателях.«Интеллигенция поет блатные песни», — сказал поэт. Да что там! Члены ЦК КПСС услаждали свой слух запрещенными мелодиями на кремлевских банкетах, а московская элита собиралась послушать их на закрытых концертах.О том, как это было, и о драматичных судьбах «неизвестных» звезд рассказывает эта книга.Вы найдете информацию о том, когда в СССР появилось понятие «запрещенной музыки» и как относились к «каторжанским» песням и «рваному жанру» в царской России.Откроете для себя подлинные имена авторов «Мурки», «Бубличков», «Гоп со смыком», «Институтки» и многих других «народных» произведений.Узнаете, чем обернулось исполнение «одесских песен» перед товарищем Сталиным для Леонида Утесова, познакомитесь с трагической биографией «короля блатной песни» Аркадия Северного, чьим горячим поклонником был сам Л. И. Брежнев, а также с судьбами его коллег: легендарные «Братья Жемчужные», Александр Розенбаум, Андрей Никольский, Владимир Шандриков, Константин Беляев, Михаил Звездинский, Виктор Темнов и многие другие стали героями нового исследования.Особое место занимают рассказы о «Солженицыне в песне» — Александре Галиче и последних бунтарях советской эпохи — Александре Новикове и Никите Джигурде.Книга богато иллюстрирована уникальными фотоматериалами, большая часть из которых публикуется впервые.Первое издание книги было с исключительной теплотой встречено читателями и критикой, и разошлось за два месяца. Предлагаемое издание — второе, исправленное.К изданию прилагается подарочный диск с коллекционными записями.

Максим Эдуардович Кравчинский

Музыка