Искусство и родинки

Я подчинилась, вскинув вверх голову, словно вместе со звуками намеревалась поймать что-то взглядом. Дубовые листья шумно вздыхали и мешали расслышать что-то кроме этих стенаний. Вокруг по-прежнему ничего не происходило, лишь ветер гнул послушные ветви. И когда я уже готова была спросить у Артура, что именно нужно было услышать… тогда я поняла.

Крона деревьев пела вместе с ветром. Каждый шорох листвы, каждый скрип ветки органично вливался в общий хор. Мне почудилось, что мы обрели единое тело – воздух и земля скрепили меня, Артура и Альбертину… Мы по-прежнему были на расстоянии метра друг от друга, но наши невесомые сущности в этот миг были неразделимы. Мои закрытые веки наконец расслабились, пульс замедлил бег. Я научилась слышать ту самую музыку…

Сумерки наступили без предупреждения. Стало по-настоящему темно. Артур снова заговорил со мной. Он стоял совсем рядом, так близко, что я ощущала теплое дыхание на своей щеке. Я предприняла очередную попытку определить его возраст, но серые глаза осуждающе перехватили мой взгляд. Артур потер свой браслет из ракушек, словно раздумывая о чем-то.

– Моя мастерская находится в городе. Если ты или твои друзья интересуетесь искусством, приходите завтра. Мой напарник всегда не против свежего взгляда.

Я потупилась. Не представляю, кто бы мог составить мне компанию. Все мои знакомые проявляли уважение к искусству, но у каждого были свои планы, в которые явно не входила поездка к черту на куличики.

– Но я не знаю адреса, – укор слетел с губ и повис в воздухе.

Тяжелые пряди еще сильнее сползли, закрывая правильные черты лица Артура. Название улицы и цифры, произнесенные шепотом, вновь отпечатали его дыхание на коже. Последние слова потонули в шорохе отодвигаемых веток.

– Дана… мы уже собрались. Ты идешь?

Тревожный взгляд Саши, направленный на Артура, подействовал на меня отрезвляюще. Марси, выступившая из-за Саши, тоже глядела на мужчину с плохо скрываемым интересом.

– Ничего страшного. До встречи, – шепот уже превратился в сухой, ровный голос. Но в повороте головы, обращенном ко мне, почудилось что-то еще. Альбертина ласково потерлась о мою ногу.

13.

– Ты собираешься с ним встретиться еще раз? – приподнятые брови подруги демонстрировали крайнюю степень недоумения. – Я сейчас вообще что-то не понимаю. Что ты от него хочешь, Дана?

– Не собираюсь я ничего, – вздохнув, я зарылась лицом в подушки. Мы вновь были в нашей комнате, и в этот раз дождь не барабанил по стеклу, нагло врываясь в размеренную жизнь отеля. Но от этого разговаривать не стало проще. Удивляла Сашина обеспокоенность моим новым знакомым – это было так не похоже на нее, и от подобных мыслей сердце билось тревожнее.

– Дана, послушай, – тронула она меня за плечо нежно, как ребенка. Она как будто пыталась собрать слова воедино. – Я уверена, что видела его раньше. Не знаю где, но точно видела.

Я оторвалась от пухленькой подушки и приняла сидячее положение, оказавшись вровень с распахнутыми глазами Саши.

– Ну и что? – покрутила я головой, разминая шею. – Ничего удивительного, из города сюда часто приезжают.

– Нет, не в этом смысле, – откинула она назад только что вымытые волосы. – Не могу точно вспомнить… Видела его не просто на улице. Но где же? – Саша сжала виски ладонями, словно это могло возвратить память.

Вибрация телефона оторвала ее от размышлений. Я потянулась к гаджету, нетерпеливо подрагивавшему на столике. Голос, преодолевший километры проводов, отозвался из динамика. Развеивая неясную тревогу, он начал засыпать меня вопросами.

Мама шла по жизни куда храбрее и энергичнее, чем я. Я не любитель унывать и впадать в долгие наполненные грустью состояния, но и до ее оптимизма мне было еще далеко. И сейчас, занимаясь одновременно несколькими делами, она касалась всех сторон моей жизни, пролетающей в ее отсутствие. До того, как я ответила на звонок, мне хотелось поделиться происходящим сейчас, тревогой непонятного происхождения… Но теперь волнение казалось ложным, пустым. Что-то, витающее в воздухе, согрело изнутри, и дышать стало легче.

Саша тоже расслабилась. Когда я положила трубку, она уже лежала в постели, небрежно накинув мягкий плед – глаза прикрыты, дыхание по-сонному ровное. Другая кровать была уже разобрана, тонкое одеяло откинуто в сторону.

Я медлила.

За окном раскинулся рассвет. Безмолвие нависло над двором отеля. Все обитатели еще спали – и ветер спал.

В звенящей тишине я надела тапочки и, поглядывая на Сашу, выскользнула из комнаты. Внизу, в круглосуточном кафе, мирно горели светильники, расставленные в форме круглых «хрустальных» шаров на столиках. Когда я прошла под неторопливо льющуюся из колонок музыку к прилавку, один персонал сменялся другим. Я прищурилась, разглядывая меню, написанное мелом на доске за стойкой.

– Да? Будете что-нибудь брать? – взъерошенный парень, завязывая фартук, встал за стойку. Его напарница, рассеяно взглянув на нас, вернулась к уборке.

– У вас есть горячий шоколад?