Искусство игры в дочки-матери

– Многие думают, что мокрицы – это насекомые. – Она осторожно позволила мокрице спуститься на ветку, где та исчезла в складках коры. – Но на самом деле они близкие родственники крабов.

– Ты такая умная, – сказал Сэмми. – И хорошо разбираешься в животных. Тебе нужно стать ветеринаром!

Шарлотта просияла.

– Мокрицам нечасто нужны ветеринары. – Она отмахнулась от комплимента, но почувствовала, как внутри разливается приятное тепло. – А моя мама не разрешает мне завести щенка. – Она умолкла, размышляя, не проще ли будет уговорить бабушку.

– А ты, когда вырастешь, хочешь работать с поездами? – спросила она.

– Конечно, – ухмыльнулся Сэмми. – Хочу быть машинистом. Пойдем собирать каштаны?

– Мне пора возвращаться домой, – ответила Шарлотта. – Я уже и так опоздала. – Она помолчала, набираясь храбрости, которая сейчас была ей необходима. Она представила себе поезд, уверенно мчащийся по рельсам. Ее старых подруг здесь не было. А Сэмми был. И более того, он ей очень даже нравился. – Может, сядем завтра вместе на большой перемене?

– Давай, – ответил Сэмми с улыбкой. – Сядем вместе.

Шарлотта до сих пор не вернулась домой.

Грейс посмотрела на часы на каминной полке, раздумывая, стоит ли звонить дочери. Она не хотела навлекать на Шарлотту неприятности, но вдруг с ней что-то случилось?

Нет, ерунда. Шарлотта просто задерживалась на несколько минут, вот и все. Грейс на мгновение вообразила себе этот звонок, прокручивая в уме разговор с дочерью. Если бы она сказала, что Шарлотта пропала, то погрешила бы против истины. Ничего страшного пока не случилось. Нет, она бы сказала, что Шарлотта задерживается. Но сколько времени должно пройти, чтобы «задерживается» превратилось в «пропала»? Грейс обещала присматривать за внучкой, а та исчезла.

Нет, никуда она не исчезла.

Она просто задерживалась.

Грейс снова посмотрела на часы. Десять минут. Еще десять минут определили бы разницу между опозданием и пропажей. Или она и тут ошибалась? Она живо представила, как Амелия закатывает глаза, и это мимическое неодобрение каким-то образом передается по телефонному проводу. Вот только у телефонов давно не было проводов. Сигнал распространялся по воздуху, разносимый ветром, как семена одуванчика. Нет. Решено: она не станет звонить Амелии. Пока рано. С Шарлоттой все было в порядке. Лучше она пойдет на кухню и заварит чай. Это всегда самое безопасное решение. Никто еще не лишался головы за то, что заваривал чай, верно? Или как там звучит это выражение? Грейс чудилось в нем что-то неправильное, легкий душок, как у молока в последний день срока годности.

Она помотала головой, будто стряхивая с себя дурные мысли. В молодости опоздания ассоциировались с жизнью, бьющей ключом. В семидесятые она часто опаздывала на свидания с Джонатаном – так много у нее было дел, так сильно она было востребована.

– Прости, прости, – затараторила она, влетев в ресторан, где ее ждал Джонатан. Перед ним стоял пустой бокал из-под пива, на кромке которого белели остатки пены, похожие на кружево. – Произошла утечка, и мы целую вечность не могли обнаружить и устранить ее.

– Все в порядке, – ответил Джонатан, вставая, чтобы ответить на ее приветственный поцелуй. От него пахло солодом, и когда Грейс села за стол, официантка вынесла еще одну пинту и с улыбкой поставила перед ним. – Спасибо, Бренда, – поблагодарил он.

– Бокал ламбруско, – попросила Грейс, пытаясь стереть ощущение интимности, возникшее в тот момент, когда он обратился к официантке по имени. – И, пожалуйста, похолоднее. – Она улыбнулась, чтобы компенсировать свой резкий тон.

Бренда, кивнув, приняла ее заказ.

– Короче, мне жаль, – подытожила Грейс. – Этого больше не повторится.

– Грейс, все в порядке, – повторил Джонатан. – Твоя работа важна для тебя. Я знаю это.

– Но это некрасиво, – сказала Грейс. – Моя мама всегда говорила, что заставлять людей ждать – это все равно что красть у них время.

– Ты стоишь того, чтобы тебя ждать. – Он смотрел на нее с таким выражением, что казалось, будто банальные слова никогда еще не были так наполнены смыслом. Грейс казалось, словно в ее грудной клетке сидела крошечная птичка, хлопающая крыльями по сто раз в минуту.

Она взяла меню и сменила тему, заговорив про креветочный коктейль, но его слова словно повисли в воздухе между ними, пока не явилась Бренда и не рассекла их большим бокалом ледяного ламбруско.

Звяканье ключей со стороны двери вернуло Грейс в настоящий момент. Ну, слава богу. Видимо, Шарлотта вернулась. Грейс вышла в коридор, чтобы убедиться в этом воочию, но в последнюю минуту передумала и поспешила обратно в гостиную. Она не хотела встречать внучку в дверях, как нетерпеливая собака, тоскующая по своему хозяину.

– А, вот и ты, – сказала она, опускаясь в кресло, словно все это время тут и сидела. Нет, все равно прозвучало так, будто она волновалась. Шарлотта улыбнулась. Похоже, пронесло. – Твоей маме пришлось уехать в офис, так что сегодня вечером мы одни.

Шарлотта кивнула, и Грейс вздохнула с облегчением, когда поняла, что такая перспектива девочку, похоже, не смущала.