Искусство как способ легкого поведения

Однокомнатная квартира в старом панельном доме была мне по духу. Пожелтевшие обои, пожилая мебель, большое пыльное кресло с деревянными ручками, короче говоря, все то, что так или иначе ассоциируется с нищетой и разрухой. Не то что бы я это все любил, просто это был мой уровень. Скромно, дешево, зато уютно.

Пахло в квартире чертовски вкусно, запах был похожа на тот, что исходил от Вики, но менее концентрировано. Когда мы вошли, она включила свет в прихожей и комнате. Я разулся и прошел в комнату. Я был в сланцах, а значит без носок. Ступнями я сразу ощутил приятный ковер, затем увидел большую кровать. Я сразу понял, что скрипеть она будет на все десять из десяти.

В дальнем углу стояла картина. На скромном мольберте небольшая картина. Действительно, граненый стакан и старый телефон, очертания пролитой воды она едва начала наносить.

– Присаживайся, – сказала она, – что будешь пить?

– Пиво.

Сходив на кухню, она вынесла банку пива. Я открыл, попробовал, чистая ссанина, но мне понравилось. Она пододвинула второе кресло, которое я не сразу заметил. Мы сели напротив картины, она на одном кресле, я на другом. Я отпил пива.

– Нравится? – спросила Вика.

– Да, она в духе минимализма. Чем меньше деталей, тем лучше! – заключил я.

– Может побольше красок?

Я повернул голову и посмотрел ей в глаза. Голубые глаза.

– Нет, меньше красок. Не нагромождай лишнего, сохрани баланс.

Она рассмеялась, – почему ты так смотришь на меня!?

Я еще раз оглядел ее. Она хороша. На вид все шестнадцать лет, оказалось, двадцать три. Стройная, среднего роста, блондинка, прическа каре, острые черты лица, маленькие ровные зубы.

– Чувствую себя неловко, – следующие слова дались мне тяжело, так как они отдавали экспрессивностью и наглостью, но имели место быть, – как будто вижу что-то очень красивое, прекрасное, но не могу дотронуться! – Я перенес вое туловище через ручку кресла и впился в ее губы. Она этого ожидала. У нее во вру было вкусно, она, черт подери, была как будто вся из шоколада! Я поднялся с кресла, взял ее за шею, поднял и обхватил как надо. Прям, мать ее, как надо!

Кровать скрипела на пятнадцать из десяти! Я выбил из нее все, что только можно, и сейчас я не о кровати!

Фрагмент второй

Меня разбудил будильник в телефоне. Без пятнадцати семь утра, я спал не более двух часов, через час пятнадцать надо быть на работе. Я сел и свесил ноги с кровати, проснулась Вика. Я взглянул на нее, она была очень растрепанной, сонные глаза, замедленная речь.

– Тебе кто-то звонил?

– Это начала очередного круга ада. Проклятие! – тяжело выдыхая, ответила я.

Она не поняла, – что? Что за бред? Какой круг?

– Понедельник, детка. Открой окошко и услышь стон города, скрипучие механизмы приходят в действие!

– Тебе на работу?

– Да.

– Ты работаешь? Где ты работаешь? – она закрыла глаза.

Я задумался.

– О своей работе я тебе попозже расскажу, ты еще не готова к этому.

Я оделся.

– Когда мы еще увидимся?

Я ждал этот вопрос. Взяв со стола ручку, я записал номер своего телефона в тетрадку, которая была на столе.

– Я написал мой номер, позвони вечером.

– Вечером? Во сколько? – у нее был очень сонный голос.

– Забудь. Позвони, как проснешься.

– Хорошо.

Я прошел в прихожую, влез в сланцы, увидел в зеркале свое угрюмое лицо. Вика появилась в дверном проеме.

– Леш?

– Да?

– Хорошего тебе дня!

Я сделал два шага и впился в ее губы. Ладонь окутала ее задницу. Закипело.

Следующие пятнадцать минут я насыщался ей энергичнее любого завтрака!

Сделав утро этой женщины счастливой, я почувствовал себя лучше. Люблю я радовать других!

– И тебе хорошего дня! – сказал я, когда покинул эту прекрасную хату.

Фрагмент третий

Мне было двадцать лет и чувствовал я себя хорошо. Хорошо до тех пор, пока не попадал на работу.

А работал я на заводе. Уже страшно?

Старый завод. Штатные токарные и фрезеровочные станки видали руки ни одной сотни мастеров. А сколько пальцев зажевали!? И того больше.

Когда входишь на территорию завода в производственный корпус, в нос бросается запах сырой ржавчины. В раздевалке всегда воняет носками и потом. На стенах сало, окна не мыли сотню лет. Из этого завода выжимают все, что могут, пока не развалится!

Я был стажером третий месяц, учился на станке, который обрабатывал метал с помощью электричества и химии. Не самый плохой станок, я скажу! Куда приятнее любого токарного или фрезеровочного. Но сейчас не об этом.

Начало дня, девять утра, мастер в запое уже неделю. Он пришел вместе с другом по бутылке, они отметились, мастер попросил начинать, сам удалился.

Мастеру было за шестьдесят, обычного телосложения, светлые волосы, опухшие губы и глаза. Когда трезвый – порядочный человек, если пьяный – разговаривать невозможно. Впрочем, ничего необычного, такое всегда бывает с людьми такого типажа. Бутылка их способ выпустить пар, и выпрыгнуть из чертового колеса повседневной суеты.