Искусство любить: Исследование природы любви

Этой тенденции отвечает такая характерная черта нашей цивилизации, как стремление к накоплению, обладанию, взаимовыгодному обмену. Наивысшее удовольствие современного человека, которое он испытывает, глядя на витрины магазинов, знать, что он может позволить себе купить все, что захочет, за наличные или в рассрочку. Он или она и на людей глядят подобным образом. Для мужчины привлекательная женщина, для женщины привлекательный мужчина — это добыча, товар, которыми необходимо завладеть. Привлекательность обычно означает красивую упаковку свойств, которые престижны и искомы на личностном рынке. То, что особенно делает человека привлекательным как физически, так и духовно, зависит от моды данного времени. Так, в 20-х гг. привлекательной считалась эмансипированная — умеющая пить и курить, разбитная и сексуальная — женщина, а сегодня мода требует от нее больше домовитости и скромности. В конце XIX и начале XX в. мужчина, чтобы стать привлекательным товаром, обязан был выглядеть агрессивным и честолюбивым, сегодня он должен быть общительным и терпимым. К тому же чувство влюбленности развивается обычно только в отношении такого человеческого товара, который находится в пределах досягаемости собственного выбора. Я ищу выгоды: объект должен быть желанным с точки зрения социальной ценности и в то же время должен сам желать меня, учитывая мои скрытые и явные достоинства. Два человека влюбляются тогда, когда чувствуют, что нашли друг в друге наилучший объект, имеющийся на рынке, учитывая при этом и возможности собственного обменного фонда. Часто, как при покупке недвижимости, немаловажную роль в этой любовной сделке играют скрытые преимущества, которые со временем могут быть реализованы. Едва ли стоит удивляться, что в обществе, где превалирует прагматическая ориентация и где материальный успех представляет основную ценность, и человеческие любовные отношения следуют законам рынка.

В-третьих, заблуждение, что любви не надо учиться, порождается отождествлением (неразличением) влюбленности и любви как постоянного чувства. Если двое совершенно чужих друг другу людей, какими они были до поры, вдруг позволят разделяющей их стене рухнуть, этот момент соединения становится одним из самых волнующих и прекрасных переживаний в их жизни. Это чудо внезапной близости часто начинается с физического влечения и его удовлетворения. Однако такого типа любовь по самой своей природе недолговечна. Два человека все лучше узнают друг друга, их близость все более и более утрачивает чудесную новизну, пока наконец их антагонизм, их разочарование, их пресыщенность друг другом не гасят остатки былого огня. Вначале же они не предполагали подобный финал: их властно захватила волна слепой страсти. Самозабвенное помешательство друг на друге — вовсе не доказательство силы их любви, а лишь свидетельство безмерности предшествующего ей одиночества.

Убеждение, что ничего нет легче, чем любить, продолжает оставаться преобладающим вопреки своей очевидной ошибочности. Едва ли существует какое-то другое чувство, которое, начинаясь с таких огромных надежд и ожиданий, терпит крах с такой неизменностью, как любовь. Если бы это касалось чего-либо иного в их жизни, люди сделали бы все возможное, чтобы понять причины неудачи и научиться поступать наилучшим для себя и данного "предприятия" образом или же вовсе бы от него отказались. Поскольку последнее в отношении любви невозможно, то единственно эффективный способ избежать катастрофы — исследовать ее причины и перейти к постижению сути любви.

Первый шаг, который необходимо сделать, — это осознать, что любовь — искусство, такое же, как искусство жить. Если мы хотим научиться любить, мы должны поступать точно так же, как если бы мы хотели научиться любому другому искусству, скажем: музыке, живописи, столярному, врачебному или инженерному делу.