Искусство любить: Исследование природы любви

Стоит сделать еще один шаг, чтобы, как Фрейд, отнести любовь к области иррационального. Разницы между иррациональной любовью и любовью как выражением зрелой личности для него не существует. В своей работе, посвященной переносу, он подчеркивал, что любовь, перенесенная на другой объект, в сущности своей всегда граничит с ненормальностью. Она всегда сопровождается безрассудностью в отношении действительности, подчиненностью слепой силе, т. е. похожа на детскую влюбленность, ее слепок. Любовь как интеллектуальный феномен, как вершина достигнутой зрелости не составляла для З.Фрейда предмета исследования, поскольку такая любовь для него вообще реально не существовала.

Фрейдовское понимание любви как результата полового влечения, или, вернее, сексуального удовлетворения, отражающегося в сознательном чувстве, стало отчасти популярно благодаря настроениям, преобладавшим в годы после первой мировой войны. Как общепринятое, так и фрейдовское понимание любви было, с одной стороны, реакцией на строгие нравы викторианской эпохи, а с другой — отражением взглядов на человека в буржуазном обществе того времени. Чтобы доказать, что товарно-производственные отношения капитализма соответствуют естественным потребностям человека, нужны были аргументы, подтверждающие, что он по своей природе склонен к конкуренции и полон враждебности к другим людям. Подобно тому как экономисты твердили о присущей человеку ненасытной жажде наживы, а дарвинисты — о биологическом законе выживания наиболее приспособленных существ, Фрейд строит свою теорию, полагая, что мужчиной руководит безграничное стремление к сексуальному покорению всех женщин и только давление общества препятствует ему в осуществлении этого желания. На этой почве между всеми мужчинами возникают взаимная зависть и конкуренция, которые будут продолжаться, даже если исчезнут все социальные и экономические к тому причины.

Наконец, мышление Фрейда находилось в значительной мере под влиянием того типа материализма, который преобладал в XIX в. Считалось, что духовное — производное от физиологического, а потому любовь, ненависть, честолюбие, зависть объяснялись Фрейдом как различные проявления одного и того же полового инстинкта. Он не замечал, что основополагающая реальность — это целостность человеческого существования: во-первых, общая всем людям духовная среда, во-вторых, "практика жизни", заданная специфической структурой общества. (Решительный шаг вперед от этого типа материализма был сделан Марксом в его "историческом материализме", в котором не тела и инстинкты (вроде потребности в пище или имуществе) служат ключом к пониманию человека, а целостный жизненный процесс, "практика жизни".)

Согласно Фрейду, полное и ничем не сдерживаемое удовлетворение всех инстинктивных желаний ведет к духовному здоровью и счастью. Но очевидные клинические факты показывают, что мужчина или женщина, которые посвящают свою жизнь сексу, очень часто страдают от острых неврозов. Полное удовлетворение всех инстинктивных потребностей не только не дает основы для счастья, но и не гарантирует даже психического благополучия.

Идеи Фрейда стали популярны в период после первой мировой войны только вследствие тех изменений, которые претерпел капитализм, когда центр тяжести был перенесен с накопления на расходование, с самоограничения как средства экономического успеха на потребление как основу для сверхширокого рынка и главное удовольствие для одержимого тревогой, автоматизированного индивида. Не откладывать удовлетворение какого бы то ни было желания стало главной тенденцией как в сфере секса, так и в сфере всякого материального потребления.

Интересно сравнить взгляды З.Фрейда, соответствующие духу капитализма, когда он еще существовал в своем первозданном виде в начале нашего века, с идеями, понятиями одного из самых блестящих психоаналитиков — X.С.Салливана[7]. В его психоаналитической системе — в противоположность фрейдовской — мы находим строгое разграничение между сексуальностью и любовью.

Что они означают в концепции Салливана?

"Близость — это такой тип ситуации, включающей двух людей, которая дает достаточные возможности для утверждения всех их личных ценностей. Утверждение личных ценностей требует такого типа отношений, которые я называю сотрудничеством, а под ним разумею четко сформированную приспособленность поведения одного человека к выраженным потребностям другого человека ради увеличения идентичного, т. е. все более и более полного взаимного удовлетворения, а также для поддержания возрастающего у обоих чувства безопасности их положения".

Если мы освободим эти утверждения от некоторой языковой сложности, то сущность любви предстанет как ситуация сотрудничества, в котором два человека чувствуют так: "Мы играем по правилам игры, чтобы поддержать наш престиж, чувство превосходства и достоинство".