Искусство любить

Роботы не способны любить друг друга и точно так же они не способны любить и Бога. Упадок любви к Богу достиг того же уровня, что и упадок любви между людьми. Этот факт явно противоречит распространенному мнению о некоем ренессансе религиозности в нашу эпоху. На мой взгляд, это абсолютное заблуждение. Я совершенно уверен, что сейчас мы, напротив (за редким исключением), наблюдаем самую настоящую регрессию к идолопоклоннической концепции Бога и трансформацию любви к Богу в отношение, соответствующее отчужденному характеру структуры общества. Регрессию к идолопоклоннической концепции Бога легко увидеть. Люди обеспокоены, лишены принципов и веры, и у них нет иной цели, кроме как продолжать движение вперед; поэтому они предпочитают оставаться детьми, надеясь, что отец или мать придут на помощь, когда в этом возникнет нужда.

Правда, в религиозных культурах вроде тех, что существовали в Средневековье, средний человек тоже смотрел на Бога как на помогающих ему отца или мать. Однако одновременно он воспринимал Бога всерьез в том смысле, что самая важная цель жизни человека – жить в соответствии с принципами Бога, сделать «спасение» своей главной заботой, которой подчинены все остальные поступки. В наши дни такого уже не встретишь. Повседневная жизнь сегодня полностью отрезана от каких-либо религиозных ценностей. Она посвящена стремлению к материальным удобствам и достижению успеха на личностном рынке. Принципы, на которых основаны наши мирские усилия, – это безразличие и эгоизм (который часто именуется «индивидуализмом» или «личной инициативой»). Человека истинно религиозной культуры можно сравнить с восьмилетним ребенком, которому нужен отец-помощник, но который уже начинает применять усвоенные от него правила и знания в собственной жизни. Современный человек скорее похож на трехлетнего ребенка, который зовет отца, когда тот ему нужен, но в остальное время вполне самодостаточен и может заниматься своими игрушками.

Повседневная жизнь сегодня полностью отрезана от каких-либо религиозных ценностей… Принципы, на которых основаны наши мирские усилия, – это безразличие и эгоизм (который часто именуется «индивидуализмом» или «личной инициативой»).

В этом отношении – в своей инфантильной зависимости от антропоморфного образа Бога без преобразования жизни в соответствии с его заповедями, – мы ближе к примитивному племени идолопоклонников, чем к средневековой религиозной культуре. Но наша религиозная ситуация демонстрирует также черты, которые новы и свойственны только современному западному капиталистическому обществу. Я сошлюсь на утверждения, сделанные в этой книге ранее. Современный человек превратил себя в товар; он ощущает свою внутреннюю энергию как вклад, благодаря которому он получит наивысший доход с учетом своего положения и ситуации на личностном рынке. Он отчужден от себя, от других людей и от природы. Его главная цель – совершить выгодный обмен своих умений, знаний и себя самого – своего «личностного набора» качеств – с другими людьми, в равной мере стремящимися к справедливому и выгодному обмену. Жизнь не имеет другой цели, кроме движения вперед, других принципов, кроме правил справедливого обмена, и другого удовлетворения, кроме потребления.

Современный человек превратил себя в товар; он ощущает свою внутреннюю энергию как вклад, благодаря которому он получит наивысший доход с учетом своего положения и ситуации на личностном рынке.

Что в этих условиях может значить само понятие Бога? Его значение трансформировалось из исходного религиозного в то, которое отвечает требованиям отчужденной культуры, помешанной на успехе. При современном религиозном брожении вера в Бога трансформировалась в психологическое приспособление, помогающее лучше преуспеть в конкурентной борьбе.

При современном религиозном брожении вера в Бога трансформировалась в психологическое приспособление, помогающее лучше преуспеть в конкурентной борьбе.