Искусство любви

Разгоралась ссора. Мать поддакивала то одной, то другой дочери, пока обе не разбегались в слезах по своим углам. Тогда, вздохнув, почтенная матрона говорила:

– Как трудно ладить с дочерьми!

В словесных перепалках хозяек большое участие принимала служанка Напе, бесстрашно вступая а защиту Терции. Она поначалу побаивалась бойкой Напе, о которой рассказывали, будто она до женитьбы Капитона вертела им, как хотела, и распоряжалась в доме будто хозяйка. Однако вскоре обе подружились. Терция была бы только рада, если бы Напе продолжала и впредь ублажать хозяина . Но Капитон слыл римлянином древних нравов и дорожил своей славой: Напе было грубо указано её место служанки. Тёща и Секундилла терпеть не могли языкастую служанку, полагая, что та слишком много себе позволяет, так что Терция и Напе подружились.

Выдержав очередную стычку с сестрой, юная женщина открывала ларец с украшениями . Их было немного; к тому же они ничего не стоили. Правда, на свадьбу муж подарил ей неплохой жемчуг, однако на другой же день отобрал и надёжно спрятал подарок, объявив , что для такого дорогого украшения ей надо подрасти. Конечно, три года назад ей было четырнадцать, однако с тех пор он своего решения не менял.

– И зачем только девушек выдают замуж? – вздохнула Терция, подперев щёку кулачком.

Напе посочувствовала хозяйке:

– Только служанки обязаны беспрекословно выполнять волю господиа, а ты свободная женщина. Давно пора понять себе цену. Будь я на твоём месте, госпожа, я бы за каждую ночь вдвоём брала с мужа деньги.

При мысли о столь простом способе заставить раскошелиться прижимистого Капитона, Терция раскрыла рот. Почему до сих пор это не приходило ей в голову? Какая умница Напе! С какой стати, будучи замужем за состоятельным человеком, не иметь ни квадранта, да к тому же терпеть чуть не каждую ночь противные ласки?

Придя ночью к жене, Капитон был ошарашен: Терция потребовала денег. Капитон был суровым человеком. Он занимал должность при преторе, заведуя сбором пошлин, и надеялся со временем получить хлебное местечко возле патрона в какой-нибудь провинции, где можно будет легко сколотить себе состояние. Его мечтой было войти во всадническое сословие, для чего требовались деньги. Жену он любил, ради неё терпел в своём доме вздорную тёщу и нудную невестку , но швырять деньги , чтобы улечься в собственную постель, не собирался.

– Кто тебя научил? Мать с сестрицей? – возмутился он.

Терция не сказала ни «да», ни «нет», и подозрения Капитона окрепли, следствием чего стала его ссора с тёщей и преждевременный отъезд родственниц в Карсеолы . Полагая, что блажь жены прошла, Капитон снова наткнулся на сопротивление. Он был готов рассердиться, однако плутовка пустила в ход ласки. Разомлев, Капитон принялся рассказывать об откупах, всадническом цензе и своих видах на будущее (может статься, эдильстве!), вызвав у жены неудержимую зевоту. Не дослушав, она снова потребовала денег.

– Я не позволю обращаться с собой, как с рабыней! – гордо заявила юная женщина. – Неужели ты думаешь, что я не найду себе другого мужа?

Капитон встревожился. Впервые ему пришла мысль, что жениться на молоденьких и хорошеньких опасно для почтенного человека. Подумав, он решил уступить и пообещал жене платить разумную сумму..

Наутро госпожа и служанка подсчитывали вырученные за ночь деньги. Капитон не расщедрился, но несколько монеток всё же перепало Терции. Никогда не держав в руках деньги, она захотела тут же потратить их, однако благоразумная Напе объяснила, что денег пока маловато; чтобы купить стоющую вещицу, надо их поднакопить.

– Назначай цену повыше, госпожа. Ты не дешёвка из-под моста. Ты свободнорождённая женщина и красавица. Погоди, будут деньги, мы сходим с тобой в лавку , купим белил, притираний, золотую краску для волос.

Терция захлопала в ладоши. Она никогда не выходила на улицу без мужа либо матери. Правда, изредка Капитон водил её гулять на Марсово поле, – но что это были за прогулки! Портиков и лавок, где кишел беспечный люд, он избегал, в театры её не водил. Когда они проходили мимо купавшихся, гонявших мяч, состязавшихся в силе бездельников, он велел жене отворачиваться. Закутанная с головы до ног в покрывало, изнывая от жары , Терция уныло плелась следом за своим повелителем, завистливо косясь на встречных женщин в пёстрых платьях и с непокрытыми головами.

– И мы купим много-много орехов, сладкого снега и медовых коврижек, – мечтательно предположила она.

– Копи, – кратко распорядилась Напе.

Капитону понадобилось съездить в Остию. Не успел простыть его след, как Терция и Напе принялись готовиться к прогулке. Из длинных, пышных волос госпожи служанка соорудила такую причёску, что та, восхищённо глянув в зеркало, не узнала себя. Ни цветных платьев, ни блестящих серёжек у Терции не было , но их с успехом заменили сверкающие глазки и зубки. Найдя себя прехорошенькой, она осталась довольна.