Искусство любви

– Послушай, – сказала я, – давай так – или ты беспрекословно выполняешь мои приказания, или ты сейчас поворачиваешь и идешь... назад. Или на все четыре стороны. Твое поведение меня раздражает и, честно говоря, настораживает. Тебя прямо как подменили. Ты мне мешаешь своими... постоянными пререканиями и глупыми вопросами. Мне не хочется терять силы еще из-за твоего занудства и... даже не знаю... Хочешь – давай просто разойдемся. Только в этом случае я не поручусь, что ты проживешь в этом подвале хотя бы полчаса, не говоря уж о том, чтобы отсюда выбраться...

Даша от неожиданности раскрыла рот и какое-то время стояла неподвижно. Потом выражение недоумения на ее лице сменилось испугом.

Мне ее даже жалко стало.

– Да чего ты? – проскулила она жалобно, – я просто это... боюсь я, ничего с собой поделать не могу. Вот и говорю всякую ерунду... Ты... не бросай меня, я больше не буду так...

– Договорились? – кратко спросила я.

– Договорились, – с видимым облегчением выдохнула Даша.

Я подошла к двери с намерением открыть ее и вдруг почувствовала какой-то шорох за этой дверью.

Я остановилась.

– Чего там? – спросила Даша.

Знаком я приказала ей замолчать. Она тут же заткнулась и закивала головой.

На цыпочках я приблизилась вплотную к двери и приложила ухо к замочной скважине.

Тихо. И света нет в комнате.

Может быть, мне показалось?

Выпрямившись, я легонько толкнула дверь ладонями, но она не поддалась – заперто. Тогда я на несколько шагов отошла от двери.

Надо что-то делать. Даша вроде бы пришла в себя настолько, что хоть немного стала похожа на ту Дашу, которую я столько лет знала.

– Держи, – вручила я ей пистолет, – прикроешь меня...

– А ты?.. – так же шепотом спросила она.

– А я – в комнату, – ответила я, – замок совсем хлипкий, его и пятилетний ребенок смог бы сломать. А дверь – сгнила наполовину. Выломаю дверь. Если что – стреляй. Только – в воздух или по стенам. Нам еще ничего неизвестно о том, кто тут и что тут... Так что – калечить никого пока не нужно... Раньше времени. Поняла?

– Ага, – кивнула Даша.

– Тогда – действуй.

Она снова кивнул.

Я отошла еще на несколько шагов и оперлась спиной на противоположную стену.

– Приготовься, – шепнула я Даше, нервно сжимающей в руках свой пистолет.

Сама я взяла на перевес обломок трубы. Потом оттолкнулась от стены, разбежалась и, выставив вперед трубу, полетела на запертую дверь.

Все произошло так, как я и планировала – от моего не слишком сильного удара дверь треснула и слетела с петель. Я, сгруппировавшись, упала на пол и перекатилась в угол.

Даша вдруг открыла настоящий ураганный огонь в темный дверной проем – надо думать, просто не удержавшись. Пули прошли у меня над головой – еще бы немного и я бы осталась калекой на всю жизнь.

– Совсем с ума сошла? – прохрипела я, поднимаясь на ноги. – Ты же могла меня убить!

Похоже, здесь не было никого живого – когда я ворвалась в комнату – никакого движения я не заметила.

Я нащупала на стене выключатель и включила свет. То, что я увидела, поразило меня. А вошедшая вслед за мной Даша сдавленно вскрикнул и стала еще более бледной, чем была до этого.

– Господи... – проговорила она.

– Вот именно, – подтвердила я.

* * *

Из милиции Антона отпустили раньше остальных, так как он, в отличие от всех задержанных возле кафе «У Михалыча» был совершенно трезвый.

– Иди, – сказал ему дежурный, – чего с тебя взять-то... Я даже штрафа не выпишу. И больше с пьяными придурками не связывайся. Чего вы не поделили-то?

Антон ничего не ответил. Благодарности по отношению к сотрудникам милиции он не испытывал, хотя прекрасно понимал, что не подоспей они вовремя, нетрезвые парни забили бы его до полусмерти.

Он вышел из отделения и, почувствовал внезапное головокружение, присел на скамейку. Сильно саднило разбитое лицо и здорово болел правый бок – его его куртке с правой стороны четко отпечатался след от чьего-то тяжелого ботинка.

«Сволочи, – почему-то без злобы подумал он, – пьяные уроды... Переловить бы вас по одному и вложить ума в одно место».

Внезапно Антон вспомнил лицо того пьяного длинноволосого парня, с которым уехала Света, и ненависть нахлынула на Антона с такой силой, что он до боли стиснул зубы.

«До смерти не забуду, – пробормотал он совсем неслышно, – кому под силу забыть, как твою любовь называют блядью... То есть – он не называл, но точно считал ее таковой. Ну и что с того, что она продает свое тело. Тело ведь – не душа... Я уверен, что она делает это вынуждено. Жизнь в столице дорога и жестока – и некоторым девушкам, которые оказались здесь без всякой поддержки, часто приходится заниматься такого рода бизнесом, чтобы только заработать себе на хлеб... А эти... сволочи... пользуются. Васик... Его друзья называли его этим именем. Ну что ж, найду я тебя, Васик, и тогда ты пожалеешь, что на свет божий родился. Гнида. А Света все равно будет моей. Вытащить ее из той клоаки, куда она попала – точно не по своей вине – это и есть сейчас главная моя цель... Как это сделать?»