Искусство непохожести. Книга о Зощенко

Тот читатель, который привык читать Зощенко как комического писателя, развлекателя и юмориста, впервые испытал сильное удивление и даже некоторое беспокойство, открыв «Возвращенную молодость». Прочтя несколько первых глав и комментарии к ним, этот читатель начинал ощущать, что его ожидания веселья, пожалуй, преждевременны.

Искренний тон автора с первых же страниц овладевал читательским интересом.

И читатель с новым, обеспокоенным вниманием начинал вглядываться в неизвестное лицо известного ему писателя.

Кто же автор «Возвращенной молодости»? Что мы узнаем об авторе из произведения?

Автор «Возвращенной молодости» — человек очень грустный и больной, который очень устал жить, которому тяжело прежде всего от себя самого. Автор цитирует Сенеку:

«О Люцилий, чему ты дивишься, что путешествия тебе не помогли? Ведь ты повсюду за собой возил себя самого».

В «Возвращенной молодости» Зощенко показывает нам «автора» человеком, который тяготится своей постоянной меланхолией и который много думает о том, как вернуть утраченный вкус к жизни.

Тема «возвращенной молодости» — не только тема повести, она также и личная тема «автора»:

«Нет, смерть никогда не страшила автора. Но вот увядание, дряхлость. Раздраженные нервы. Тусклый взгляд и печальная морда. И набрякшее брюхо и утомленные мускулы. Вот что приводило автора в страшное беспокойство, и вселяло тревогу, и заставляло об этом думать день и ночь».

Как же характеризует автор себя в повести? Мы читаем:

«Рядом с клеткой (обезьян. — Ц.В.) стоит человек — автор. Он медлителен в своих движениях. Кожа на его лице желтоватая, глаза усталые, без особого блеска, губы сжатые в ироническую, брезгливую улыбку. Ему скучновато. Он, изволите ли видеть, зашел в зверинец поразвлечься. Он зашел под крышу, чтобы укрыться от палящих лучей солнца. Он устал. Он опирается на палку».

И в другом месте:

«Эта книга для ее достоверности и для поддержания авторитета автора всё же обязывает меня жить по крайней мере до 70 лет. Я боюсь, что этого не случится. У меня порок сердца, плохие нервы и несколько неправильная работа психики. В течение многих лет в меня стреляли из ружей, пулеметов и пушек. Меня травили газами. Кормили овсом. И я забыл то время, когда я лежал на траве, беспечно наблюдая за полетом птичек».

И оттого, что автор говорит о себе таким полным голосом, испытываешь, я бы сказал, некоторое ощущение неловкости, такое ощущение, какое бывает, когда кто-нибудь начинает рассказывать о себе что-нибудь с такой незащищенной откровенностью, что, кажется, еще немного — и самый рассказ окажется «бестактным».

И от этого сопутствующего чтению чувства, вызываемого повестью Зощенко, на всю повесть ложится особый отпечаток. Кажется, читаешь не беллетристическое произведение, а дневник писателя, читаешь литературную «исповедь».

И это впечатление окончательно укрепляется, когда читатель подходит к концу произведения.

«Как часто, — пишет Зощенко в своем последнем XVIII комментарии, заканчивающем книгу, — закрывая какую-нибудь книгу, мы думаем об авторе — какой он, как он прожил свою жизнь, что он делает и что думает.

Если есть портрет, мы с любопытством рассматриваем черты лица, стараясь угадать — какие у писателя склонности, какой характер и какие страсти потрясают его.

Нынче, заканчивая эту книгу, мы решили дать читателю некоторые сведения о себе.

…Скоро 15 лет, как я занимаюсь литературой.

…Профессия моя оказалась все же чрезвычайно трудна. Она оказалась наиболее тяжелой из всех профессий, которые я имел. За 14 лет я написал 480 рассказов (и фельетонов), несколько повестей, две маленькие комедии и одну большую. А также выпустил мою самую интересную (документальную) книгу «Письма к писателю».

Читатель, который огорчится переменой моего творчества, может быть спокоен. Выпустив эту книгу, я снова буду продолжать то, что начал. Эта книга — просто временная передышка».

Все произведение, таким образом, как бы подводит к личной биографии Зощенко.

И поэтому «Возвращенная молодость» раскрывает читателю автора так глубоко, как ни одно из написанных им до нее произведений.

Что же, «автор», изображенный в «Возвращенной молодости», — это и есть подлинный Зощенко? Что же, писатель Зощенко, который стоял за изображаемым им миром, вошел наконец-то в собственные произведения?

И да и нет!

Ответ на этот вопрос мы найдем в анализе «Возвращенной молодости».

Жанр повести

Новая повесть Зощенко поражает сразу же своим жанровым своеобразием.

Вот что говорит сам Зощенко о характере своего произведения в главе «Некоторая необычность нашего сочинения»: