Искусство обмана. Популярная энциклопедия

При эстрадном, массовом гипнозе обман публики приобретает еще большие размеры, причем порою сеансы гипноза оборачиваются обыкновенным жульничеством. Вот что пишет в своих воспоминаниях Вольф Мессинг, не только бывший выдающимся гипнотизером, но и обладавший способностью к самовнушению вплоть до вызывания каталепсии. Понятно, что он ревниво относился к своим «конкурентам», только имитировавшим этот редкий дар при помощи хитроумных фокусов.

«Помню, такое состояние демонстрировал в Варшаве один доморощенный факир. Я пришел на этот сеанс со своим доктором. Было все, как и при моих выступлениях. Плечистый дяденька глубоко вздохнул, протянул руки по швам и упал в кресло, вытянувшись, как струна. Помощники взяли и положили его затылком и пятками на стулья. Уселся на него и один из самых полных людей, присутствовавших в зале.

Доктор взял руку человека, висящую между стульями, и попытался прощупать пульс. Его не было. Полная иллюзия каталепсии! Но я-то видел, что это не так. Тогда доктор взял стетоскоп и послушал сердце. Это заняло две секунды. Он поднялся, сунул стетоскоп в карман:

— Сердце бьется отчетливо… Еще на сто лет хватит… Вставайте, чудотворец…

Веки «каталептика» дрогнули. Доктор дернул его за руку. И из-под мышки в оттопырившийся мешком фрак выкатился стальной шар. Прижимая такие шары руками к телу, «каталептик» пережимал кровеносные сосуды, и пульс в кистях рук прослушивать было действительно невозможно. Кровь переставала поступать в руки… Конечно, ни о каком лежании в таком положении в течение нескольких суток и даже часов не могло быть и речи: в руках от застоя крови просто началась бы гангрена… После разоблачения «каталептик» снял с себя и продемонстрировал остальной свой довольно хитроумный инвентарь. Система металлических стержней и корсетов с замками, которые начинались за высоким воротником у затылка и кончались у пяток. Эти стержни и корсеты и выдерживали всю тяжесть его собственного тела и тела сидящего на нем человека… Вот такие, очень тонкие и очень сложные, чисто психологические опыты — и то становятся объектом обмана».

Другие случаи обмана применяются при демонстрации «телепатии» — передаче мыслей на расстояние.

Анатолий Барбакару в повести «Записки шулера» рассказывает о том, как он на пару с другим «виртуозом колоды» обвел вокруг пальца целую делегацию магов и колдунов, приехавших в Одессу на конгресс экстрасенсов. Сначала он заявил, будто бы его знакомый дед колдун может накладывать заклятие на карты, после чего человек не проигрывает. Так как сам Барбакару был шулером высочайшего класса, немудрено, что он разделал под орех в деберц экстрасенсов, только не с помощью заклятия, как они думали, а за счет ловкости рук и специальных шулерских «примочек». Затем он как бы невзначай сообщил, что его знакомый колдун может запросто угадать имя незнакомого человека, поговорив с ним по телефону. Естественно, что экстрасенсы были заинтригованы. Дальше предоставим слово автору повести:

«Конгрессмены заволновались. Сдержанно, но явно. Принялись обсуждать предложение.

— Вы можете дать телефон? — спросил тот же, подозрительный.

— Деда проверить?

— Да-да, проверить, — он несколько раздражился.

— Чего ж нет. Хотя… Сам номер наберу. Дед — конспиратор. — Хмыкнул: — Даже самому интересно.

Направился к лестнице. Скептик и Антон за мной. У телефона предупредил:

— Разговаривать сами будете.

Вставил монету, начал набирать номер, спохватился:

— Хоть как вас зовут действительно? А то надурите старика…

— Меня зовут Вадим Петрович, — строго, внятно, как надоевшему, не очень хорошо воспитанному спортсмену, ответил скептик. И потянулся к трубке.

— Вы повежливее, — посоветовал я, — спросите Василия Порфирьевича от Дмитрия Евгеньевича».

Дальше — дело ясное. Угадал загадочный дед колдун имя говорившего. Да и как ему было не угадать, когда любопытный экстрасенс его сам по телефону и назвал. Сначала имя, которое сложилось из двух названных им имен:

ВАсилий + ДИМа = ВАДИМ, потом отчество: Порфирьевич + Евгеньевич = ПЕТРОВИЧ».

Вольф Мессинг в своих воспоминаниях рассказывает о более сложном исполнении того же по сути циркового трюка:

«На сцену выходят двое, скажем, мужчина и женщина. Мужчина плотно завязывает себе глаза черным платком. Делегаты из публики поднимаются на сцену и проверяют: да, повязка такова, что увидеть через нее что-либо невозможно. Тогда женщина спускается в зал. Сеанс начинается.

Женщина останавливается около восьмого ряда. В крайнем кресле сидит полковник с четырьмя рядами орденских ленточек и Золотой Звездой Героя Советского Союза на груди.

Волевое обветренное лицо. В глазах — живой интерес к происходящему.

Женщина отчетливо, чтобы слышал весь зал, спрашивает:

— Кто рядом со мной?

Мужчина на сцене также громко отвечает:

— Военный…

— Уточните, подумайте…

Но мужчине уже не надо думать:

— Полковник…

— Род войск?… Быстрее…

— Пехота.

— Точнее…

— Гвардейская пехота…

— До чего я дотронулась?

— Орденские колодки…

— Четче.

— Ленточка, означающая, что полковник награжден орденом Боевого Красного Знамени…