Искусство обольщения

– Отличная работа, Бобо, – ласково проворковала Лизетта. Она наклонилась и обняла шимпанзе. Потом Бобо взял Лизетту за руку и повел внутрь.

Дверь на балкон была открыта. На столе в гостиной горел торшер. Мэйсон вся обливалась потом от волнения. В номере чувствовался еле заметный запах Ричарда. От этого запаха волнение Мэйсон усилилось. Ей почему-то казалось, что он может появиться в любую минуту.

– С чего начать?

И, не успев принять решения, она заметила нечто интересное. На журнальном столике лежал номер «Фигаро», открытый на странице со светской хроникой. Одна из статей была обведена чернилами. В ней говорилось о том, что граф Дмитрий Орлов, известный русский собиратель картин, прибыл в Париж на открытие Всемирной выставки. Статью иллюстрировал головной портрет знаменитого знатока живописи. Однако Мэйсон не удалось понять, как выглядит русский граф, потому, что портрет был крест-накрест перечеркнут жирными чернильными линиями.

Потом она подумает над тем, что бы это значило. А пока ее ждала работа.

– Похоже, это важные бумаги, – сказала Лизетта, возившаяся возле письменного стола.

Бобо угостился яблоком из фруктовой корзины и, счастливо чавкая, носился по комнате.

– Нет, – тут же оговорилась Лизетта. – Там всего лишь счета и приглашения.

Мэйсон подошла к столу и принялась копаться в выдвижных ящиках. Ничего существенного. Наконец в нижнем ящике она наткнулась на кожаный мешочек, запрятанный под писчую бумагу. Она развязала тесемку, запустила руку внутрь и достала ферротипию, изображавшую улыбающуюся темноволосую девушку от силы лет восемнадцати.

– Красивая, – заметила Лизетта, заглянув Мэйсон через плечо. – Интересно, кто это? Любовница?

– Это же ферротипия. Таких не делают уже лет двадцать.

– Может, его мать?

Мэйсон пошарила в мешочке и достала еще одну ферротипию. На ней был изображен мужчина лет тридцати, а рядом с ним мальчик. Мужчину Мэйсон узнала сразу – Хэнк Томпсон. Насчет мальчика она не была так уверена, но, похоже, это был Ричард. Несмотря на то, что на фотогравюре ему было лет семь или восемь, не больше, взгляд у мальчика был таким холодным и жестким, что у нее по телу мурашки побежали.

Лизетта обшаривала комнату.

– Кстати, где Бобо?

Пока Лизетта искала Бобо, Мэйсон достала из мешочка то последнее, что в нем хранилось, – маленький бумажник. Она открыла его и увидела значок. Значок, выполненный в виде громадного глаза со знаменитым пинкертоновским лозунгом под ним: «МЫ НИКОГДА НЕ СПИМ».

Она подавила нервную дрожь.

В другом отделении бумажника она обнаружила несколько сложенных документов, удостоверяющих личность его обладателя. Просмотрев их, Мэйсон узнала только одну интересную вещь: Ричард был гражданином США и в тот момент, когда он поступил на работу в агентство, жил в штате Колорадо.

Итак, он был американцем. Причем американцем с Запада.

Мэйсон не успела до конца осмыслить этот факт, когда Лизетта позвала ее из спальни:

– Мэйсон, иди сюда. Ты должна это увидеть.

Мэйсон быстро убрала содержимое кожаного мешочка на местo и засунула его в нижний ящик стола. Затем прошла в спальню. На стуле возле кровати стоял ее автопортрет. Мэйсон была потрясена, увидев свою работу здесь, возле его постели, столь бережно хранимую.

Лизетта с Бобо на руках тоже смотрела на картину.

– Как ты думаешь, почему он ее сюда поставил? Мэйсон была слишком потрясена, чтобы говорить. Она лишь покачала головой. Возможно ли, что он при всем его стремлении заманить ее в капкан все же не притворялся, будто ему нравятся ее картины?

Внезапно Бобо похлопал Лизетту по щеке и тихонько заскулил, словно предупреждал о чем-то. Через секунду они услышали, как в замке повернулся ключ.

– Он вернулся! – свистящим шепотом возвестила Лизетта.

Мэйсон погасила в спальне свет, и девушки спрятались за дверью. Ричард вошел не один. С ним был Хэнк.

– Достань бурбон, мальчик. Мне надо выпить. Мне было чертовски скучно, но…

– Возможно, тебе стоило взять на себя труд выучить французский, тогда бы ты знал, что происходит, – беззлобно подтрунил над ним Ричард.

– Именно поэтому я и отправил тебя в Оксфорд, чтобы самому не учить французский.

– В любом случае сегодняшний вечер можно назвать успешным. Я смог нашептать президенту Карно кое-что о коллекции Колдуэлл. Теперь он умирает от желания увидеть ее своими глазами.

– Что тебя грызет сегодня весь вечер, Бустер? Ты весь ощетинился, как кактус. Эта фифа не дает тебе покою?

– Орлов. Что чертов ублюдок тут забыл?

– Как и все, он приехал на выставку.

– Ни секунды в это не верил. Что он, что Эмма. Этих крыс выманили из щелей публикации о картинах.

– Ну и что с того?

– Что с того? Лично я считаю его дьяволом во плоти. Чем дальше он будет от всего этого держаться, тем лучше.

– Знаешь, парень, мне кажется, ты делаешь из мухи слона. Ты себя прямо в гроб загоняешь этой работой. Знаешь, что тебе надо? Отдохнуть. Иди поспи, и все пройдет.

– Может, ты и прав.

«Он пойдет спать?»

Мэйсон и Лизетта переглянулись. Стоять за дверью было не слишком удобно, но как им теперь выбраться из спальни?