Искусство обольщения

– Я влюбился в нее. Я люблю картины ее сестры, но я люблю Эми как женщину. Я никогда ничего подобного не чувствовал. Я бы хотел провести с ней всю оставшуюся жизнь. Я хочу пестовать и баловать ее до конца дней.

Эти слова столь очевидно шли из самого сердца Ричарда, что даже Лизетта не сдержала умильную слезу.

– О-ла-ла! – сказала она и шмыгнула носом.

Мэйсон раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, ей было стыдно за себя – за то, что она заставила его сказать о том, чего он не собирался открывать. Но с другой стороны, услышать такие слова от столь сдержанного на слова мужчины… Она никогда еще так сильно его не любила.

Мэйсон хотела спросить его, почему он никогда сам ей этого не говорил, но тут вернулся Валентин.

– Ваше время истекло, – объявил он. Затем он взял Ричарда под руку и вернул на сцену, где двое других господ уже ходили по кругу гуськом под хохот публики. Он усадил Ричарда на стул и хлопнул в ладони.

Ричард тут же спросил:

– Ну, когда же начнем? По залу пробежал смешок.

– Перед тем как мы продолжим, позвольте вам задать один вопрос: вам нравится Всемирная выставка?

Ричард почесал голову и сказал:

– Мне весело. Да здравствует Франция.

Аудитория взревела от хохота.

Ричард растерянно обвел взглядом зал.

– Черт…

Валентин улыбнулся:

– Вижу, вы для меня слишком крепкий орешек. Пожалуйста, займите свое место в зале.

Ричард пошел к столику под хохот аудитории.

– Что их так потешает? – спросил он у Мэйсон.

– Ты выставил на посмешище гипнотизера, – сказала она. – Пойдем отсюда.

У выхода из кабаре он поймал кеб. Мэйсон подняла взгляд, подернутый дымкой желания.

– Я хочу вернуться к тебе в отель.

Ричард казался удивленным.

– С чего бы?

– Не говори. Ничего не говори. Просто давай вернемся в отель как можно скорее.

Ричард протянул вознице банкноту и сказал, что он удвоит плату, если тот сможет домчать их до «Лё-Гранд-Отеля» за пять минут. Мэйсон жалась к Ричарду всю дорогу, вдыхая его особый свежий запах, и говорила себе: «Какой же я была дурой. Какой маниакально подозрительной!»

Возница отработал премию, и вскоре Мэйсон и Ричард уже входили в отель.

– Одну минуту, – сказал Ричард и, оставив Мэйсон возле лифта, подошел обменяться парой слов с консьержкой. Очевидно, он просил, чтобы их никто не беспокоил. Мэйсон не могла дождаться, когда они попадут в номер. Как только Ричард пропустил ее в лифт, она схватила его за плечи и поцеловала в губы, крепко, как только могла. Когда двери открылись, она схватила его под руку и потащила по коридору. Ей было страшно жаль упущенного времени и очень хотелось наверстать все и сразу.

– Не могу выразить, как я тебя хочу, – хрипло сообщила Мэйсон возле дверей.

Ричард прижал ее к себе и жадно поцеловал. Быстро открыв дверь, он подтолкнул ее в номер, зашел сам и, закрыв дверь, подхватил Мэйсон на руки и понес в спальню. В комнате было темно, но лунный свет лился в окно, романтичный и волшебный.

Мэйсон лежала на кровати и не могла дождаться, когда Ричард избавится от одежды – досадного препятствия, мешающего свершиться тому, чего она так долго ждала. Она рванула полы его рубашки, отрывая пуговицы, и торопливо начала стаскивать ее с плеч. Ричард тем временем избавлялся от брюк. Мэйсон ему помогала. Все остальное он сделал сам. Затем он лег рядом с ней, совершенно нагой, в состоянии сильного возбуждения.

Очень медленно Ричард принялся раздевать Мэйсон. Один за другим предметы ее туалета падали на пол. Мэйсон так изголодалась, что его медлительность действовала ей на нервы, она тоже решила принять участие в процессе раздевания. Она потянула за корсет, не потрудившись расшнуровать его, и ей было наплевать, если он порвется.

И, наконец, она осталась в той же первозданной наготе, что и Ричард. Он лег на нее, нагая плоть к нагой плоти. Он снова ее поцеловал страстным, долгим поцелуем, словно вся та страсть, что так долго копилась в нем, обрела наконец свободу выражения. Руки его гладили тело Мэйсон, ласкали, накрывали изящные округлости, сжимали. Казалось, он истосковался по ее телу, стремясь прикоснуться к каждому его дюйму. Так же, как Мэйсон истосковалась по нему.

Ричард перевернулся, продолжая целовать Мэйсон так, что она оказалась на нем, покусывая ее шею, целуя плечи. Он отыскал губами ее сосок и втянул его ртом. Мэйсон застонала, откинула голову. Наслаждение было нестерпимо острым. Она хотела сказать Ричарду если не словами, то телом, как сожалеет о том, что сомневалась в нем. Она хотела отплатить ему за все свои подозрения, за то, что избегала его, за грубое вторжение в его частный, одному ему принадлежащий мир. Она хотела заразить его своей страстью, вдохнуть в него новую жизнь, свести на нет те барьеры, которых никогда не должно было быть между ними. Ее желание было настолько сильным, что все прочее просто переставало существовать.