Искусство оскорблять

Разгорались звезды Бойля, Мариотта, Кассини, Борелли, Гука, Галлея, Ньютона, Лейбница и Левенгука.

Корнелиус Дреббель уже испывал первую подводную лодку, а Магалотти приводил в порядок «Очерки о естественнонаучной деятельности Академии опытов», описывая работу термометров, гидрометров, маятников, часов, барометров, микроскопов и телескопов.

Напомним, что еще в 1560 году в Неаполе организовалась Academia secretorum naturae,[78] основанная Джованни Баттиста Порта, а в 1603 создалась Accademia dei Lincei, тоже изучавшая вопросы физики и (условно говоря) химии.

Частной, но сильной иллюстрацией истинного объема знаний XVII века может служить физиология мозга.

Итак, что было известно на тот момент?

Джакомо Беренгарио (Giacomo Berengario. 1502–1550) обнаружил и описал полосатое тело;

Ахиллини (Alessandro Achillini. 1463–1512) изучил первую и четвертую пары черепных нервов, т. е. обонятельный и блоковый нервы;

Габриэль Фаллопий (Gabriele Fallopio. 1523–1562) еще более точно и подробно описал четвертую пару и создал крепкий набросок девятой, т. е. глоссофарингеуса. Кроме того, он заложил основы изучения анатомии лабиринта, тимпанической хорды и языкоглоточного нерва;

Фернелиус (Jean F. Fernelius. 1497–1558) создал описание центрального канала спинного мозга и гипотезу о роли нервов, как передатчиков влияния головного мозга на мышцы;

Сильвиус (Jacobus Sylvius. 1478–1555) обнаружил сирингомиелические полости и топографировал извилины коры;

Варолий (Constanzo Varolio. 1543–1575) описал мост мозга, ножки и оптический нерв;

Конрад Шнейнер (1614–1680) высказался о роли коры, как о месте локализации памяти, а о мозжечке, как о центре рефлексов. (Ошибочность его выводов — малосущественный фактор, главное здесь сам факт поиска.);

Хуан Гуарте (Juan Huarte. 1529–1588) суммировал некоторые, весьма спорные и разрозненные данные о следствиях травм головы;

Лоренц Фриз (Lorenz Frisius. ?–1531), судя по его рисункам в малоизвестной книге «Зеркало врача» тщательно изучал хиазму и глубину коры;

Томас Эраст (Thomas Erastus. 1524–1583) и Фернелиус (Jean F. Fernelius. 1497–1558) в тишине своих лабораторий исследовали природу эпилепсии;

Андреас Везалиус (Andreas Vesalius. 1514–1564) в седьмой книге своего труда «О строении человеческого тела» полностью описал и топографировал мозг. Более того им были высказаны сенсационные предположения о возможных функциях его многочисленных структур.

Разумеется, нам удалось вспомнить лишь малую часть тех, кого вспомнить бы следовало.

Но помимо создателей и собирателей точных знаний о мире, которые все, в той или иной степени, были изгоями, существовала и официальная наука Ватикана.

Именно она, кстати, и считалась настоящей ученостью, а такие, как Бруно, Коперник, Галилей и Везалий имели репутацию «фриков», экзотических прыщиков, вскочивших на благородном носу подлинного знания.

Коперник не случайно так долго тянул с публикациями своих открытий, понимая, что «De Revolutionibus Orbium Coelestium Libri Sex» будет квалифицированно осмеян и объявлен лженаукой. Он писал:

«Меня пугает мысль о презрении из-за новизны и отличий моей теории».[79]

Как выяснилось чуть позже, Коперник оказался прав. Его труд на долгое время стал объектом не академических обсуждений, а лишь насмешек. Над ним глумились многие. От авторов популярных дидактических поэм и энциклопедий (де Бартаса и Ж. Бодена) до столпов науки (Тихо Браге и Ф. Бэкона).

С церковной же точки зрения никакого особого криминала в работе Коперника не наблюдалось. Папа Лев Х отнесся к ней иронично, но весьма доброжелательно, а кардинальская курия его поддержала. В 1532 году система Коперника была официально представлена на чтениях в Ватиканских садах, причем не кем-то, а личным секретарем Папы. Коперниканство вообще воспринималось благодушно, пока ситуацию не обострил Бруно, объявивший себя его верным адептом.

В XVI–XVII веке научная ревность уже существовала. «Специалисты» умели защищать свои «владения» от любых чужаков. Чтобы получить право голоса в науке, необходимо было примкнуть к соотвествующей касте (астрономов, химиков, картографов), разумеется, полностью разделяя ее взгляды по всем ключевым вопросам. Была отработана и тактика нейтрализации диссидентов и чужаков, нелегально пробравшихся в дисциплину. Она была примитивна, но она работала.