Искусство пережить ноябрь

Вот сидит он и глядит на эту осеннюю долину, где на ветвях не осталось уже ни одного листа. Серое небо, и пара тщательно подобранных шпицев заливаются лаем на псарне, так что слышно даже здесь, за свинцовым оконным переплетом. И сидит он у окна, и глядит сквозь свинцовый переплет, как кружит над долиной черная воронья стая, — а сам он в буквальном смысле ничто…

— Как это понять? — переспросила девушка. — Может, сплаваем назад? Так захотелось чего-нибудь выпить!..

— Я только хотел сказать, что на самом деле это, возможно, был способ пережить ноябрь.

— А это как понять?

— Способ пережить ноябрь необходим в жизни каждому. А это ведь искусство, не так ли? Боже, до чего он тривиален, этот баварский король!

Профессор Янц устроил семинар именно на острове Джекилл из особых соображений.

Ему необходимо плавать, чтобы восстановить кровообращение.

Он тут уже бывал — и оценил по достоинству воду, температура которой держится выше двадцати градусов вплоть до конца ноября.

Начинал он плавать по утрам, задолго до завтрака; в этих занятиях ему неизменно составляла компанию жена, высокая, худощавая, очень ухоженная и элегантная дама.

В одиннадцать, непосредственно перед ленчем, полагался второй заплыв. А потом еще один, после обеда.

Эта немецкая нация, со своей одержимостью собственным телом, своими нарушениями кровообращения, своими институтами здоровья, своими курсами лечения печени, своей непрестанной заботой о собственной плоти — заботой аутоэротической и в то же время какой-то безличной, — начинала уже действовать ему на нервы. На конференциях и в поездках он с этим сталкивается уже не в первый раз.

Трудно понять, что за всем этим стоит.

Может, мы имеем дело с особого рода утонченным наслаждением? Или же это цена, которая платится за нечто другое, нечто неявное, по ту сторону автострад, "мерседесов" и хорошеньких белых альпийских домиков в Тессине?

Плавали они вдоль бесконечного пустынного пляжа. Профессор Янц и его жена практически никогда не разговаривали во время плавания. Американская девушка дурачилась, заходя в воду, а потом долго плыла на спине, показывая пальцем на пеликанов, держащихся в полосе прибоя, который усиливался к вечеру.

Отель пропал из виду как-то сразу, и виден был только берег, один мыс, неотличимый от другого.

Однажды они нашли полуразложившегося тюленя. Он лежал среди камней, покрытый жужжащим слоем мух и странными тропическими пиявками, вернее сказать, это на его взгляд они были тропическими пиявками, — большая гниющая туша, которая в каком-то смысле должна была привлечь к себе их внимание.

В меру тщательно осмотрев ее и ужаснувшись ее запаху, этому поистине мерзостному, отталкивающему запаху распада, избавиться от которого можно, лишь разведя костер и предав тушу огню (американская девушка даже потыкала ее щепкой и обнаружила, что при желании можно легко проткнуть мягкую тюленью шкурку), они побрели обратно, на запад, к отелю.

Примечательно, что плавать больше никому не хотелось.

Это был необыкновенно содержательный пляж: одни только формы, которые ветер и песок придали серебристым кусочкам дерева, могли бы занимать воображение часами. А мелководные ракушки с их небывалой, право- и левосторонней закруткой: та же самая раковина, во всех мыслимых отношениях, но — и разница эта, так сказать, в самой основе, — если одна из них заворачивается влево, другая бесповоротно закручена в обратную сторону.

Словно бы одна из них, обойдя всю Вселенную, возвратилась назад, на этот свой берег, чтобы встретить тут другую, никогда его не покидавшую.

После ленча дискуссия продолжилась. Он оставил американскую девушку — она вновь погрузилась в четвертый за эту неделю толстый роман в бумажной обложке, свежеприобретенный в газетном киоске приземистого, похожего на бунгало гостиничного административного здания и полностью повторяющий три предыдущих — кажется, что во всех них говорится о той же самой неслыханной страсти, пронизывающей, словно пассат, все эти продающиеся в газетных киосках одинаково толстые американские романы в бумажных обложках.

Итак, дискуссия продолжалась, и какой-то совершенно лысый господин из Нью-Йорка выступил с итоговым докладом, посвященным необходимости изыскивать принципиально новые способы описания конъюнктуры в периоды, когда полагаться на нее уже невозможно.

Все это было, прямо скажем, на редкость приблизительно и спекулятивно, и последние года два у него появилось чувство, что подобные семинары долго не протянут.

Негоже забалтывать действительность, и ни ужасающие уличные беспорядки в телерепортажах из той или иной страны "третьего мира", ни столь же ужасные колебания курсов валют никак не укладываются в теоретические модели, разработанные в пятидесятые годы командой экспертов, поставивших перед собой простую — проще некуда — задачу: предсказать последствия продолжающегося промышленного роста.

В его собственном промышленно развитом отечестве уже не хватает средств ни на уборку снега зимой, ни на бифштекс или хоть какую-нибудь мясную пищу для рабочей семьи.