Искусство порока

Она закрыла глаза, чтобы сполна насладиться незнакомыми ощущениями, но его губы вдруг оторвались от нее. Она стала ждать, в каком месте его губы появятся снова, но поцелуев не доследовало.

Она неохотно открыла глаза. Затуманенным взором она увидела виноватое выражение его лица.

— Что-то не так? — шепотом спросила она.

— Извините.

— За что? Не останавливайтесь, пожалуйста.

— Я не должен.

Его руки, только что крепко прижимавшие ее тело, оттолкнули ее.

— Но… но… — Она не знала, что сказать.

— Прошу вас простить меня. Я зашел слишком далеко. Я… — Он встал. — Я должен идти. — Коснувшись ее губ легким поцелуем, он быстрыми шагами направился к дверям гостиной.

Она стояла, пораженная. Оставшееся без ответа желание все еще полыхало в ее теле. А он вышел, закрыв за собой дверь.

Глава 13

— Слава Богу, ты вернулся домой, — воскликнула Аквилла Хоксуорт, стоя у балюстрады лестницы второго этажа.

Маршалл передал плащ и шляпу дворецкому.

— Что случилось, мама?

Аквилла начала медленно спускаться по широкой лестнице. Несмотря на свои шестьдесят лет, она все еще была воплощением элегантности и утонченности. Длинный шлейф платья волочился вслед за ней по ступеням.

— Только что приходил какой-то человек. Он хочет поговорить с Жюстиной.

— С Жюстиной? Кто этот человек?

— Он сказал, что его зовут Нэнс. Отвратительный простолюдин. Он сказал, что он журналист и работает в газете «Городской глашатай». Я предупреждала тебя, что это случится. Тот человек, которого ты выбрал в качестве жениха для своей сестры, ославит всю нашу семью. Будет грандиозный скандал.

Маршалл тяжело вздохнул в надежде, что мать предпочтет здравый смысл истерическому крику.

— Мама, прошу тебя, расскажи толком. Чего именно хотел этот Нэнс?

— Разве это не очевидно? Не сомневаюсь в том, что он хотел узнать подробности расторжения помолвки. Разве я тебе не говорила, что это унизительное внимание неизбежно?

Маршалл выругался про себя. Он действительно почти ожидал этого. Расторгнутая помолвка — главная пища для скандальной хроники, особенно если это касается девушки такого положения в свете, как Жюстина.

— Надеюсь, ты не позволила сестре говорить с ним?

— Нет, конечно.

Маршалл прошел в библиотеку и налил себе порядочную порцию бренди из графина, стоявшего на столике у книжных полок. Мать неотступно следовала за ним, ни в библиотеке она закрыла дверь, чтобы они могли поговорить наедине.

— Ты ведь знаешь, что произойдет, не так ли? Если наша фамилия будет напечатана в этом грязном листке, нас с Жюстиной перестанут принимать в свете.

Бренди обжег Маршаллу горло. Он не часто пил неразбавленный алкоголь. Он предпочитал не топить в вине свой неприятности.

— Чего я не могу понять, — продолжала Аквилла, усаживаясь в кресло, — как эти журналисты пронюхали так быстро.

Маршалл сел напротив матери.

— А я понял. Стэнтон, должно быть, их подкупил.

— Но зачем? Что он выигрывает от того, что опорочит нашу Жюстину?

Маршалл сделал еще один глоток бренди.

— Есть кое-что, о чем ты должна знать. — Очень осторожно он объяснил действительную причину, по которой Стэнтон разорвал помолвку, но не стал говорить, где Жюстина научилась этому. Его мать отреагировала именно так, как он и предполагал, но хотел по возможности этого избежать.

Она вскочила с кресла и стала ходить по комнате, словно разъяренная королева.

— Почему ты не рассказал мне об этом раньше? Придется поговорить с Жюстиной! Как этот человек посмел оскорбить мою дочь! Какая наглость! Только подумай, как он с нами поступил! Под вопросом окажется репутация Жюстины! Уж я доберусь до этой девчонки! Она погубила нас всех!

Он с изумлением смотрел на мать, которая обвиняла всех без разбора.

— Успокойся, мама.

— Успокоиться? А ты? Ты скрывал это от меня!

— Мама, сядь, пожалуйста.

Аквилла села. Ярость сменилась опустошением.

— Подумать только. Наше имя появится в газетенке, в которую в лавках заворачивают рыбу! Что скажут люди? Маршалл, налей мне чего-нибудь выбить.

Маршалл налил матери рюмку бренди.

— Спасибо, дорогой, — сказала Аквилла, протягивая руку за рюмкой. — Я ничего не понимаю. Почему этот человек позволил Жюстине разорвать помолвку, а не поступил так, как это сделал бы нормальный цивилизованный джентльмен?

Маршалл провел ладонью по лицу. Он порядком устал.

— Не знаю. Могу лишь предположить, что после того, как он прислал мне письмо, он понял, что на самом деле он может быть привлечен к суду за нарушение обязательства. Возможно, поэтому он натравил на нас журналистов — чтобы собрать доказательства неприличного поведения Жюстины и укрепить свои позиции на тот случай, если я решу подать иск.

Аквилла кивнула.

— Тебе надо поговорить с Гербертом Стэнтоном. Ты должен заверить его в том, что не будешь подавать иск, если он возобновит свою помолвку с Жюстиной. Мы пригласим врача, который удостоверит ее девственность. Если понадобится, мы ему заплатим. Стэнтон должен остановить журналиста.

— Вряд ли следует так поступить.

— Почему?

Он вспомнил об Атине.

— Во-первых, Жюстина его не любит.

Мать посмотрела на него так, будто он вдруг заговорил на иностранном языке.