ИСКУССТВО ПРОВОКАЦИИ

Сегодня с утра ужасно болела голова. Можно, конечно, думать, что это давление: над Москвой очень низко висели серые дождевые тучи. Порывы ветра выворачивали зонтики и женщины в ситцевых платьях разной расцветки, но больно схожих фасонов, с лицами измученных проводниц поездов дальнего следования, ждали троллейбус на бульварном кольце. Их руки с тяжелыми сумками, наполненными картошкой и овощами, в такт порывам ветра, то резко взлетали вверх, пытаясь удержать шляпки, то также резко опускались вниз, гася раздувавшиеся подолы своих платьев. Со стороны это напоминало исполнение акробатической композиции на Красной площади группой женщин-атлетов во время демонстрации трудящихся под названием: «Махание тяжелыми предметами трудящимися дамами в честь постоянного седьмого ноября». Можно даже думать, что голова болела от переутомления — каждый день Трошин проводил по семь — восемь часов в подвале дома на Лубянке, где располагался архив КГБ. Можно было думать, что угодно, но голова от этого болеть не переставала. И причины были не столь важны: погода ли это, либо усталость, а, скорее всего, вчерашняя гулянка в бане с телками, которые с радостью вылизали его с ног до головы после третьего литра. Ох, и пьют они! Казалось бы: куда влезает в этих чертовых девок столько водки? Разве только что вместе с месячными все потом исчезает в сортире! У мужиков все это впитывается в кости, в кожу, в жилы, в мясо и в мозги, а эти обновляются, как будто грязное белье сменили. Наутро встретишь вчерашнюю блядь, а она — чистенькая, накрашенная, вежливая и невинная. Смотрит на тебя, как курица на петуха: нужен ты ей только, чтобы она яйца снесла. И желательно, чтобы яйца были не простые, а золотые, тогда подольше на бульон не пустят. Вот они и подставляют свои мокрые места не лейтенантам, а майорам да полковникам. Чувствуешь себя оплеванным — непонятно, кто кого вчера трахал! Высосали у тебя все мозги и гуляют в ожидании подарков. Ты у них вроде донора: тебя использовали по полной программе, опустошили до дна мошонку и карманы, а ты же за это еще и должен остался...! А дождя все нет. Хорошо еще, что машину не отпустил — не надо мучиться в транспорте. Ночью выгнал девок взашей из бани, отвез их Василий по домам, приехал довольный — тоже поди расслабили они его на командирском сидении. А Трошин улегся прямо на полке, только дверь открыл в раздевалку, чтобы не угореть. И приснился ему ночью голый Конрад! Вскочил, налил в стакан остатки из бутылки, да пить не стал. Так, наверное, механизатору во время уборочной по ночам, вместо жены комбайн мерещится. Дожил — раньше бабы снились, а теперь голые шпионы. С водкой надо завязывать.

«Ты, Конрад — чертов «Донор» и я тоже донор. Бегаю я за тобой, как сыщик за вором, а может тебя вовсе и нет? Может это только игра такая — мистификация? Бегаю за собственным эхом, а оно меня все глубже в болото...А?» Постовой на входе слегка поднял бровь — операций вроде никаких не объявляли, но чтобы подполковник явился в шесть утра на работу — такого он еще не видел. Трошин пошел прямиком в архив, сел, включил лампу, налил себе из графина полный стакан воды, выпил («Тухлая — тиной пахнет! Ни фига воду не меняют!»), взял недочитанное вчера дело и первое что увидел — чью-то приписку карандашом в конце страницы: «Смотреть — Испания».

Сотрудников архива в это время на работе еще не было и Сергею пришлось самому идти в дальний угол огромной комнаты, где на стеллажах, на букву «И» хранились материалы по Испании. Эта одна из комнат архива была предназначена для материалов с последней степенью секретности. Допуск сюда был строго ограничен и даже подполковник Трошин, как начальник отдела Иностранного управления МГБ, не имел права входить в эту комнату без специального разрешения самого высокого руководства МГБ и ЦК. То, чем он занимался сейчас, видимо, было столь важно для руководства, что не только ближайшее окружение Сергея в отделе, но и офицеры, старше его по званию и по положению, не представляли, какое задание он выполняет. Работа его была столь секретной, что как только он входил в архив, работающие там сотрудники, моментально прекращали свои дела и покидали помещение!

Что искать? Сергей взял первый попавшийся ему на глаза металлический кофр, снял печать и открыл. Он решил просмотреть некоторые архивы Исполкома Коминтерна от сентября 1936-го года. В это время в Испании появился шеф Конрада — Ян Берзинь — дело явно приобретало сверхсекретный характер, потому что руководителем военной миссии в Испании был назначен начальник военной разведки!