Искусство путешествовать

Следующая ситуация также является туризмом, хотя многие воспримут её как самое настоящее путешествие. Например, вы вылетаете из Москвы в Буэнос-Айрес, желая познакомиться с Аргентиной. Из Буэнос-Айреса летите в Ушуаю, чтобы увидеть самый южный город на планете. Проведя там неделю и вдоволь налюбовавшись Краем Мира, как неофициально именуют Ушуаю, вы вылетаете или едете автобусом в Эль-Калафате в надежде увидеть великолепный ледник Перито-Морено. Увидев ледник, вы, считая себя уже едва ли не опытным путешественником, самолётом отправляетесь в Кордобу, любуетесь окрестностями, посещаете даже дом, где жил Эрнесто Че Гевара в Альта-Грасии, после чего автобусом едете в Мендозу, дабы полюбоваться на величайшую вершину обоих Америк – Аконкагуа. Окрылённые собственными успехами, вы решаете добить Аргентину и самолётом летите или едете автобусом в Пуэрто-Игуасу на встречу с водопадами Игуасу, после чего, довольные собой, присвоив себе звание «Великого путешественника», возвращаетесь в Буэнос-Айрес и оттуда в Москву, горя нетерпением похвастать перед друзьями и родными своими невероятными свершениями.

Ситуацию выше можно назвать разве что путешествием туриста, в действительности являющимся разновидностью активного туризма. Настоящим же путешествием, путешествием, достойного звания путешественника – эту ситуацию назвать нельзя. Почему?

Что ж. Пришло время поговорить о сути путешествия. Для этого мы рассмотрим ещё один пример, взятый из жизни известного финского путешественника и учёного XIX века Георга Валлина.

Георг издавна мечтал о том, чтобы побывать на Востоке, а именно – проникнуть в самое сердце Аравии, увидеть арабов на их древней родине, собрать и изучить загадочные надписи химьяритов – создателей одной из древнейших арабских цивилизаций в южной части Аравийского полуострова.

К путешествию Валлин начал готовиться задолго. Чтобы обеспечить себе хороший приём со стороны местных жителей, он, на то время уже будучи молодым учёным, прошёл в клинике курс практической медицины, решив выдать себя за странствующего врача. Помимо этого занимался арабским языком. Путешествие обещало быть очень тяжёлым. На землю внутренней Аравии ещё не ступала нога ни одного европейца. Купцы, миссионеры, учёные и политические агенты до сих пор осмеливались посещать только захваченные турками прибрежные области полуострова, в те времена для европейцев ещё более «девственного», чем внутренняя Африка. В каждом иностранце здесь видели врага и шпиона, а иностранец-христианин подвергался особой опасности: мог умереть от рук фанатиков-ваххабитов. В таких условиях проникнуть в Аравию мог только мусульманин, и Валлин решается на трудный шаг. Он должен был не просто в совершенстве овладеть арабским языком, изучить местные обычаи и религиозные обряды, но действительно «перевоплотиться». В итоге Валлин исчез, а появился мусульманин Абдуль-Вали, изучавший арабскую филологию у известного каирского грамматика Али Нида аль-Баррани (на то время Георг как раз приехал в Египет, где собирался закончить подготовку к будущему путешествию). Бедный студент, один из многих, съезжающихся со всех концов мусульманского мира приобщиться мудрости знаменитой каирской академии Аль-Азхар.

Валлин прожил в Каире более года, общаясь исключительно с арабским населением. Отсюда он летом 1844 года предпринял поездку по дельте Нила, осенью того же года путешествовал по Верхнему Египту и Нубии. Плавая по Нилу на небольшой арабской барке, он знакомился с жизнью матросов, феллахов, рыбаков, с большими городами и маленькими деревушками. Весной 1845 года он, наконец-то, отправляется в Аравию. Из предосторожности, чтобы не появляться в Аравии непосредственно из Каира – резиденции ненавистного ваххабитам паши, он прошёл через Синайский полуостров на север, добрался до городка Маан на территории нынешней Иордании. Отсюда лежал прямой путь в Аравию.

В начале мая, покинув Маан, путешественник вступил на каменистую почву первой аравийской пустыни. Валлин ехал на верблюде, преодолевая 50–60 километров за дневной переход. Имел он при себе только часы, компас и термометр. Делал заметки, отмечал расстояния между колодцами и редкими селениями на пути, наблюдал быт населения – кочевников, осёдлых крестьян, горожан. Расспрашивал, записывал, делал зарисовки. Правда, приходилось делать это с опаской, дабы не вызвать лишних подозрений.

Более трёх недель продолжался первый этап путешествия, закончившийся в Эль-Джауфе, многолюдном оазисе в глубине Сирийской пустыни.

К югу от Эль-Джауфа лежала вторая, самая трудная часть пути – через песчаную пустыню Нефуд во внутреннюю Аравию с её единственной группой колодцев Сакик и многокилометровыми безводными пространствами. В летние месяцы отсюда уходят даже бедуины, караван же может идти только ночью.