Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали

Без избавления от запретов невозможно вслушаться в такое бесконечно подвижное явление, как литературный текст, причем его подвижность дополнительно возрастает от того, что он выступает важной частью разговора или письменного обмена мнениями, и еще потому, что он оживает в силу субъективности каждого собеседника и в его диалоге с другими. Вслушивание в текст требует развития особого чутья на разные виртуальные возможности, которые кроются в нем, благодаря всем этим обстоятельствам.

Но кроме того, без подготовительной работы невозможно расслышать и самого себя — в тех глубоко личных отголосках, которые связывают нас с каждой книгой и уходят корнями в нашу историю. А ведь такой контакт с непрочитанными книгами будет больше обогащать нас самих — и больше даст другим, — если мы, отзываясь о них, будем черпать вдохновение в самих себе.

Такое вслушивание в тексты и в самих себя напоминает о психоанализе и о том, чего мы не без оснований от него ждем. Ведь его первая задача — освободить человека, подвергающегося анализу, от внутренних запретов и тем самым открыть ему все возможности для творчества — и некий путь, определять который предстоит лишь ему самому.

• • •

Самому заняться творчеством — именно к такому плану подводят все выводы, сделанные на основе реальных примеров, собранных в этой книге, и этот план вполне могут реализовать те, кто по ходу внутреннего развития смог освободиться от чувства вины.

Говорить о непрочитанных книгах — это настоящая творческая деятельность, причем хоть она занимает скромное положение, но не менее почетна, чем другие творческие занятия, более популярные в обществе. Традиционным видам искусства уделяется слишком много внимания, и это приводит к тому, что менее престижные занятия, которыми по самой их природе занимаются в уединении, остаются без внимания, а то и вовсе прозябают в неизвестности.

Бесполезно спорить с тем, что рассуждения о непрочитанных книгах — это несомненная творческая работа, предъявляющая к человеку такие же требования, как другие искусства. Чтобы убедиться в этом, достаточно представить себе все способности, которые она мобилизует в человеке: способность расслышать в произведении возможные сюжетные нити, анализировать новый контекст, куда книга только вписывается в ходе разговора, обратить внимание на собеседников и их реакции или, наконец, уметь вести увлекательное повествование.

Но план заняться творчеством не сводится только к тому, чтобы рассуждать о непрочитанных книгах. Само творчество, каков бы ни был его объект, в своих высших проявлениях подталкивает к определенному отстранению от книг. Потому что, как наглядно показал Уайльд, существует некое противоречие между чтением и творчеством и читатель рискует раствориться в чужой книге и тем самым отдалиться от собственного мира. И если комментирование непрочитанных книг — одна из форм творчества, то творчество, наоборот, требует уделять книгам не слишком много внимания.

Как мы показали, создавать собственные произведения — это логичное и благотворное направление развития для тех, кто учится рассуждать о непрочитанных книгах. Творчество — это очередной шаг в работе над собой и в освобождении из-под груза культуры, который людям, не умеющим с ним совладать, зачастую мешает жить и вызывать к жизни свои собственные произведения.

• • •

Если умение говорить о непрочитанных книгах — это первая возможность приобщиться к творчеству, то на всех преподавателей ложится особая ответственность — объяснять важное значение такой практики, поскольку они, в силу собственного опыта, лучше всего годятся для того, чтобы этому учить.

Наши студенты за время обучения потихоньку приучаются читать книги и даже начинают о них говорить, а вот искусство говорить о книгах непрочитанных не значится ни в одной учебной программе. Как будто принцип, согласно которому необходимо прочесть книгу, чтобы говорить о ней, никогда не опровергался. Что же тогда удивляться их смятению, когда мы на экзамене спрашиваем их о книге, которой они «не знают»: нет ничего странного в том, что они не в состоянии высказаться о ней.

Наши студенты не считают себя вправе выдумывать книги, потому что образование не справляется надлежащим образом с задачей десакрализации. Множество студентов парализовано уважением, которое положено проявлять к книгам, и запретами их изменять: тексты ведь всегда заставляли учить наизусть и запоминать их содержание — и студенты внутренне застывают и не разрешают себе прибегнуть к услугам воображения, хотя в подобных обстоятельствах только оно могло бы их выручить.