Искусство разрушения

Роза никогда еще прежде не была так рада оказаться под замком. Ребра у нее были все в синяках, одежда липкой и промокшей, и хоть она и не ощущала себя в особой безопасности, по крайней мере, испытание по пересечению полю боя окончилось. Они добрались до корабля Вармов и спустились по круто уходящему вниз туннелю, проложенному во влажной земле и зловеще подсвеченному снующими в грязи люминесцентными зелеными жуками, вплоть до какого-то подобия зоны задержания. Камера была тускло освещенной, жесткой и покрытой буграми, словно скорлупа грецкого ореха, и только лишь чуть покрупнее его размерами. Но, по крайней мере, она, Финн и Адиэл были здесь одни — никаких Вармов или големов.

Не то, чтобы Адиэл и Финн были в восторге от такой близости. Их молчание было столь же неуютным, что и жесткий пол камеры, на котором они сидели с зажатой между ними Розой. У нее было предчувствие, что она вот-вот превратится в рефери.

— Просто скажи мне, что это правда, Финн, — медленно произнесла Адиэл. — Затем скажи мне, почему.

Финн не ответил.

Роза положила ладонь на руку Адиэл.

— Что произошло с твоими родителями?

— В Мунду было сражение. Сначала этому не придавали значения — в смысле, там всегда шли сражения, и, скорее всего, всегда будут идти. — Адиэл пожала плечами. — Мои родители переезжали границу Чада, чтобы помочь в одном из лагерей беженцев. Там была засада, свидетели сказали, что их застрелили.

— Зачем? — Прошептала Роза. — Зачем это делать?

— Разные группировки, разные этнические группы, соперничающие за власть, деньги и хорошую землю… Так что мятежники сражаются с правительством, мятежники сражаются друг с другом, демонстрируют силу и забирают территории…

— Звучит знакомо, — печально произнесла Роза, гадая, как долго длилась война Вармов.

— В итоге, они уже не только сражаются с правительством, они нападают на мирных жителей, которых, по идее, и должны защищать. Но эта маленькая операция была иной. — Адиэл посмотрела на Финна, чья голова все еще была опущена вниз. — Мятежники не просто убивали и грабили невинных. Они похищали людей. Избивали их, заталкивали в свои грузовики и уезжали с ними прочь.

Финн чуть выпрямился.

— Я потерял своего отца из-за таких подонков. Им пожертвовали по какой-то нелепой причине. Ни за что.

— Тогда почему ты связался с подонками типа Робы Исако? — прошипела Адиэл. — Что имел в виду Гуве, когда говорил о твоих экспериментах…

— Сколько людей погибло в этом конфликте? — Закричал на нее Финн. — Века этнической вражды, группировок, настроенных на истребление друг друга, на установление собственной власти. Кровопролитие продолжается, как все это может быть разрешено? И со смертью и неблагополучием приходят болезни, нищета, голод. Еще больше смерти. — Он дрожал всем телом. — Бессмысленная смерть в таком масштабе. Но если же смерти должны продолжаться, я могу дать им смысл. Никто не должен умирать напрасно.

Роза неожиданно почувствовала себя как никогда испуганной.

— О чем это ты говоришь?

— Пищи на всех не хватает, не хватает земли, на которой ее можно было бы выращивать, — произнес Финн, неожиданно вернувшись к спокойному и уверенному тону. — Но представьте, если я смогу возделывать мертвых…

Внутри скорлупы повисло напряженное молчание.

— Ты покупал тела у Исако, — хриплым голосом выдавила Адиэл.

— Мне пришлось, — тихо произнес Финн. — Мне нужны были предварительные результаты, если я хотел получить достойное финансирование!

— Ты взял эти мертвые тела и попытался выращивать на них свой грибок?

— Было слишком рано, — горько произнес он. — Моя работа еще не достаточно продвинулась. Только лишь делая грибок токсичным и бесполезным в качестве источника питания, я мог…

— Ты больной. — Роза вспомнила пещеру скелетов, паутинный налет на их костях. — Я видела доказательство, Адиэл. Там были кости, просто… просто лежащие там. — Она набросилась на него. — Не удивительно, что ты хотел держать эту часть туннелей закрытой, так, чтобы никто никогда не узнал. То, что ты сделал, отвратительно. Мертвые заслуживают уважения.

— Мы обязаны уважать живых! — Столь же горячо заспорил Финн. — По-вашему, лучше было бы этим людям умереть напрасно? Ни за что, как мой отец? Вам не кажется, что они предпочли бы знать, что помогли жить другим?

— У тебя не было права! — Закричала Адиэл. — А мои родители? Они были среди тех мертвецов, что ты использовал?

— Я никогда не знал личностей субъектов, — запротестовал Финн. — Исако уже забирал их вещи, паспорта, все.

Адиэл глядела, не веря своим глазам.

— Значит… значит, после всего этого, я никогда не узнаю.

— Я не гордился тем, что сделал, но у меня не было выбора, — продолжал он. — Душа покидает тело после смерти — я осуществлял свои эксперименты на пустых, брошенных оболочках.

— Это ужасно, — просто сказала Роза.

— Неужели ты не видишь? — Финн с мольбой глядел на нее. — Только лишь радикальное мышление способно разбить круг нищеты, вызванных голодом болезней и смерти и принести новую надежду, новую жизнь…

— И новую форму био-пиратства, — послышался знакомый голос снаружи.