Искусство, рождённое Безмолвием

Богатство поэтических и мифологических реминисценций, обилие символических обертонов превращает образ дракона в один из наиболее распространенных сюжетов дзэнского искусства. В китайской мифологии дракон наделен способностью «уменьшаться до размеров тутового шелкопряда либо увеличиваться, заполняя собой пространство между Небом и Землей. По своему желанию он может быть видимым и невидимым» ³⁷. Как и облака, в переплетении с которыми его часто изображают, дракон, соединяя в себе черты рыбы, зверя и птицы, является одним из проявлений Дао, символом единства бытия и небытия, божественной игры непостоянных форм Вселенной.

Особую роль защитника буддизма играет это чудесное существо в дзэнском монастыре Мёсиндзи, что в северо-западной части Киото. Гигантских размеров изображение дракона в исполнении художника XVII века Кано Танъю украшает потолок Зала Церемоний (Хатто). В общей сложности восемь лет понадобилось мастеру (три года – на подготовку и пять – на роспись), чтобы завершить работу. Магическое, почти завораживающее впечатление производит огромный, во весь потолок, дракон. Образ его выполнен в технике хаппонирами, создающей иллюзию того, что мифическое существо не спускает с вас пристального взора вне зависимости оттого, в каком месте здания вы находитесь. Глаз Всевидящего Дракона, как его называют, приходится на самый центр потолка и круга, посреди которого он расположен. Стоящие в восточной стороне Зала Церемоний видят дракона взлетающим; для тех же, кто, двигаясь по кругу, оказывается в западной части помещения, он опускается. В этом драконе, одновременно нисходящем и восходящем, гениально воплощена идея амбивалентности и целостности мироздания.

Кано Танъю. Роспись потолка Зала Церемоний монастыря Мёсиндзи.

XVII в. Киото

В китайской эзотерике, между прочим, есть выражение «пройти через глаз дракона», что означает оказаться в иной реальности, увидеть мир в незамутненном, истинном виде. Но переход этот возможен только вместе с достижением полного бесстрастия, через погашение эмоциональной суеты, беспокойства и страха, то есть в состоянии просветлённого сознания.

Подобный целому городу монастырский комплекс Мёсиндзи имеет более чем 650-летнюю историю. Основанный в 1338 году Кандзан Эгэн на месте усадьбы императора Ханадзоно и покровительствуемый последним, монастырь в настоящее время содержит в своих пределах сорок семь храмов. Тайдзо-ин – самый старый из них. Почти за шесть столетий своего существования он, разделяя участь всего монастыря, страдал и от пожаров, и от немилости сёгуна Асикага Такаудзи, повелевшего после захвата власти в Киото исключить Мёсиндзи из числа главных дзэнских храмов столицы. Горел он и в годы войны Онин, после чего в XVI столетии был восстановлен усилиями монаха Кинэн Дзэнрю. В числе величайших сокровищ, которыми владеет храм, – знаменитая картина Дзёсэцу «Тыква-горлянка и рыба», написанная по заказу сёгуна Асикага Ёсимицу. Всего три картины этого мастера, стоявшего у истоков живописи тушью в Японии, сохранились до нашего времени. Одна из них, самая известная, – собственность Тайдзо-ин.

Некоей психологической прелюдией, готовящей к восприятию сада Ёкоэн (Сад Благоухания), принадлежащего Тайдзо-ин, выступает узкий, подобно тоннелю, проход, образованный подстриженными кустами. Вся композиция сада, включая и проход, ведущий к нему, продуманностью деталей, срежиссированностью впечатлений от каждого отдельного фрагмента словно включает человека в некое драматическое действо, разыгрываемое здесь. Весь сценарий сада, его «сюжет» способствует тому, чтобы посетитель с первых же мгновений своего пребывания в его пространстве оказался под воздействием высокой одухотворяющей атмосферы этого искусно созданного микромира. Тон задают сухие композиции, носящие название Инь и Ян (темное – светлое), передающие идею всего дальневосточного мировоззрения – великой гармонии противоположных начал.

Рельефно обозначенные глубокие борозды, кругами расходящиеся на коричневом песке около каждого из восьми камней сада Инь, рождают ощущение тревоги. Здесь суетно и неспокойно. Не только темный фон песка участвует в создании эмоциональной картины, но и сам рисунок глубоко распаханных борозд, напряженный ритм пересекающихся, словно пребывающих в ревнивом диалоге линий. Контрастно спокойным, уравновешенным выглядит карэсансуй слева – сад Ян, где ровные, ритмичные полосы на светлом песке задают умиротворяющий тон и словно гасят то напряжение, которое исходит из сада напротив.

Вход в храм Тайдзо-ин. Мёсиндзи. Киото