Искусство. Система навыков Дальнейшего ЭнергоИнформационного Развития

Когда предмет (явление, образ, слово) только появился, он имеет очень малое значение (конечно, мы ведем речь о познании, о мыслительном процессе и ничтожных признаках, которыми проявляет себя новизна, поэтому вероятность того, что этот предмет заявит о себе недвусмысленно, к примеру, больно укусит, очень мала). Малое в том смысле, что в тот момент, когда он появляется, он как бы вторгается в мировосприятие человека, притрагиваясь к его системе значений, на максимальном удалении от элементов системы значений, имеющих выраженное значение.

Он как бы появляется, но в тени.

Его нужно осознать – привязать к системе значений.

Иногда это достигается за счет вообще какого-нибудь абсурда, гиперболы – так, всем новооткрытым человек почему-то всегда пробует лечиться.

Мы лечились магнитами, рентгеном, радиацией, абсентом, опиумом, лазером, героином, кокаином, амфетаминами, голограммами. Теперь вот очередь наночастиц и торсионных полей… Человеку свойственно обольщаться. И в принципе такое насильственное введение предмета в поле значений помогает его быстрому распознанию человечеством.

С ярко выраженным предметом это сделать просто. К примеру, с таким, который кусается.

Так, в свое время, еще в 1930-е годы, какая-то из фирм – производителей зубной пасты (помню марку «Дорамад» и еще кое-кого из сейчас рекламирующихся) выпускала зубную пасту с радиоактивными веществами. Была омолаживающая косметика с радием и торием. А в СССР продавали шоколадные конфеты «Радий». С настоящим «природным и полезным» радиоактивным металлом радием, о чем было гордо указано прямо на обертке (сейчас «полезного вещества» там уже нет, но марка вроде бы жива до сих пор).

Кстати, это очень красноречивый пример и «разумности» эгрегора, и общей пользы от эгрегориального «мышления» для человечества.

Конечно, столь ярко и недвусмысленно проявляющее себя вещество не могло не распознаться впоследствии быстро и правильно. Другие эгрегоры пожрали этот при первых признаках слабости.

А вот если проявление неярко, человек не может сразу определить: да имеет ли замеченное им хоть какое-нибудь значение?

И вот здесь происходит вещь уже не слишком приятная. Предмет размышлений туманен, значения его слабы, он распознан еле-еле.

Там же, примерно в той же области значимости, располагается много таких же тонких значений, не до конца и не целиком увиденных человеком.

При помощи них, как при помощи мозаики, он и осознает попавший в его поле зрения новый предмет. Ведь мы говорим о персональном значении, которое непросто выявить, не так ли?

И он прирастает к системе значений неточно. С ошибками.

Это все равно как если бы человек, увидев квадрат, а имея в опыте только треугольники, опознал его как фигуру из треугольников. Оно, конечно, правильно – но главное свойство предмета оказалось потерянным.

В наше восприятие за день вторгаются тысячи вещей, понятий, особенностей, признаков. Иногда – сотни тысяч.

Человек, увидевший новое, понимает его при помощи уже имеющихся значений. Чем тоньше увиденное, тем менее верно, потому что для нового значений еще нет

Физически мы не можем уделять им всем максимальное внимание.

Часть из них является, безусловно, новыми, важными для нашего познания, содержащими в себе ответы на жизненно важные вопросы, способными открыть для нас огромные перспективы… А мы их не замечаем.

И не замечаем благодаря уже имеющейся у нас сложной системе значений, жизненного опыта, которая поставляет столько кусочков мозаики, что при помощи них можно превратить сколь угодно новую вещь в обрыдло-знакомую.

«Устами младенца глаголет истина», «Старую собаку не выучишь новым фокусам»… Да и вообще, как вы помните, именно пожилые люди, вроде бы более опытные, почему-то легко попадаются на удочку дешевых мошенников… Никогда не думали почему? Ведь они не в маразме, люди опытные, знающие.

А все просто: мошенники изменились с той поры, когда их жертвы сформировали себе это понятие, – и были опознаны жертвами как заслуживающие доверия приятные люди. Вот и все.

Человек жаждет нового, ищет нового. Его разум отчаянно жаждет увидеть, узнать, смочь…

Но в кляссере понятий находятся измельченные на составные части знакомые вещи, и мир, воссозданный при помощи этих понятий, оказывается почему-то все тем же, до боли знакомым и обыденным.

Многие знания, много печали.

Так жить скучно.

Так жить, если ощутил эту закономерность, неприятно.

Мало того что наш разум не может далеко отойти в своих размышлениях от персонально или, что чаще, социально окрашенных понятий.

Мало того что эти социально окрашенные понятия, перед тем как попасть в систему значений человека, проходят обкатку, в ходе которой от них остаются почти одни только биологические смыслы.

Так еще и чем больше элементов хранится в сформированной опытом системе значений человека, тем сложнее ему, увидев новое, понять, что это новое, и распознать его правильно, а не как элемент старого.