Искусство слушать

В заключение хочу кое-что сказать о прогнозе. В тех случаях, которые я называю доброкачественными неврозами, шансы на излечение велики, при злокачественных – шансов мало. Я не возьмусь обозначить процентное отношение, потому что, во-первых, это профессиональный секрет, а во-вторых, об этом пришлось бы говорить долго. Впрочем, полагаю, что общеизвестно: шанс на излечение при тяжелом, злокачественном неврозе не особенно высок. Не вижу, чего тут можно было бы стыдиться. Если вы сталкиваетесь с тяжелым соматическим заболеванием и получаете, скажем, 5 % излечений определенным методом – а на мой взгляд, шанс при психоанализе даже несколько выше, – при условии что лучшего метода нет и это все, что может сделать врач, – то и в этом случае и врач, и пациент, и все его друзья и родственники приложат максимум усилий для достижения выздоровления, даже если шанс составляет всего 5 %. Неправильно не замечать различий между доброкачественным и злокачественным неврозами и обольщаться фразами вроде «Ну, психоанализ излечивает все»; психоаналитик может обманывать себя, глядя на пациента и надеясь, что дела не так плохи. Даже в тех случаях, когда пациент не излечивается, при хорошем психоанализе выполняется по крайней мере одно условие: проведенные с психоаналитиком часы, если они прошли живо и значимо, окажутся самыми важными и лучшими часами в жизни пациента. Думаю, такого нельзя сказать о многих видах терапии, и это служит утешением аналитику, борющемуся за пациента с низкими шансами на излечение.

При доброкачественных неврозах прогноз гораздо лучше. Я предположил бы, что при легких формах во многих случаях применимы методы, требующие меньше двух лет анализа, другими словами, если психоаналитику хватит смелости применить инсайт, подойти к проблеме напрямую и совершить за двадцать часов то, на что он чувствовал бы себя обязанным затратить две сотни часов. Не вижу ничего плохого в том, чтобы использовать прямые методы там, где это возможно.

Часть II. Терапевтические аспекты психоанализа

4. Что такое психоанализ

Цель психоанализа

Вопрос, с которого я хочу начать, является одновременно главным для всего, что последует. Какова цель психоанализа? Это очень простой вопрос, и я думаю, что на него есть очень простой ответ: познать себя. Эта потребность – познать себя – очень древняя человеческая потребность; от греков до Средневековья и до современности сохраняется идея о том, что познание себя есть основа познания мира или, как это в драматической форме выразил Майстер Экхарт[6], «единственный путь к познанию Бога – познать себя». Это одно из древнейших человеческих устремлений и воистину цель, коренящаяся в объективных факторах.

Как познавать мир, как жить и должным образом реагировать, если сам инструмент, нужный, чтобы действовать и решать, нам неизвестен? Мы – проводники, руководители того «Я», которому каким-то образом удается взаимодействовать с миром, принимать решения, определять приоритеты, обретать ценности. Если это «Я», этот главный субъект, который решает и действует, нам как следует неизвестен, значит, все наши действия, все решения совершаются наполовину вслепую или в полубодрствующем состоянии.

Следует учитывать тот факт, что человек не обладает инстинктами, которые есть у животного и которые говорят ему, как действовать, так что ему на самом деле не нужно ничего знать, кроме того, что́ диктует инстинкт. Однако и это требует некоторой квалификации, потому что даже в животном царстве находящееся на самом низком витке эволюции животное должно чему-то учиться. Инстинкты не действуют в отсутствие по крайней мере минимума научения. Впрочем, это не особенно значительное обстоятельство – в целом животному не нужно знать много, хотя оно и должно обладать некоторым опытом, сохраняющимся благодаря памяти.

Однако человек, чтобы принимать решения, должен знать. Его инстинкты ничего не подсказывают ему, за исключением того, что ему нужно есть, пить, защищаться, спать и, возможно, произвести потомство. Хитрая природа награждает человека удовольствием от сексуального контакта, хотя это не столь сильное инстинктивное побуждение, как другие. Таким образом, познание себя – требование не только с духовной или, если угодно, религиозной, моральной, гуманистической точки зрения, но и с биологической.

Наибольший успех в жизни зависит от того, в какой степени мы познали себя, познание есть инструмент, благодаря которому ориентируемся в мире и принимаем решения. Чем лучше мы себя знаем, тем, очевидно, более верные решения принимаем; чем меньше мы знаем себя, тем более вероятность ошибки в принятии решений.

Психоанализ является не только терапией, но и инструментом для самопознания. Его следует понимать как инструмент для самоосвобождения, как инструмент, полезный для искусства жить, что, на мой взгляд, есть наиболее важная функция психоанализа.