Искусство слышать стук сердца

После такого дня заснуть невозможно. Тин Вин до утра не сомкнул глаз. Сон не пришел к нему ни на вторую, ни на третью ночь. Он лежал рядом со спящей Су Кьи и думал о Ми Ми. Трое суток бессонницы ничуть не утомили Тина. Наоборот, он чувствовал себя бодрее, чем когда-либо. Чувства, мысли и память стали яснее, чем прежде. Они с Ми Ми провели вместе почти целый день. Для Тина он стал драгоценным камнем. Талисманом, способным защитить от бед. Тин помнил каждое слово, каждую интонацию и каждый удар ее сердца.

В тот день, неся на себе Ми Ми, ощущая ее тело и слыша голос, Тин Вин впервые испытал странное облегчение. Почувствовал прикосновение радости. Чувство это было совершенно ему незнакомым. В его словаре не существовало таких слов. Конечно, он слышал о таких понятиях, как «счастье», «беззаботность», «веселье», но до сих пор они оставались просто словами, отвлеченными, словно цифры в арифметических примерах. Только сейчас Тин Вин понял, каких усилий стоил ему каждый прожитый день. Молочно-белый туман вместо ярких красок. Как он устал пробираться на ощупь в мире, повернувшемся к нему спиной. Одиночество, в каком он жил до сих пор, сделалось невыносимым. Но ведь Тин не был совсем одинок. А Су Кьи? А У Май? Тин Вин уважал обоих и доверял им. Он был бесконечно благодарен за все, что они делали для него, за их терпение и заботу. И тем не менее чувствовал расстояние, отделявшее его и от Су Кьи, и от У Мая. Конечно, оба были гораздо ближе к нему, чем все остальные, но все равно существовала некая преграда. Наверное, такие же препоны есть и между зрячими, хотя Тину от этой мысли легче не становилось.

Часто, сидя у монастырского очага рядом с учениками и взрослыми монахами, Тин Вин думал, что хорошо бы почувствовать свою принадлежность к их миру. Мечтал стать частью хоть какого-то сообщества, большого или малого. Как и другие, он хотел на кого-то сердиться, кем-то восхищаться, наконец, испытывать обыкновенное любопытство или любое иное чувство. Однако единственным его ощущением была пустота, и почему это так, Тин не знал. Даже когда другие заговаривали с ним или хлопали по плечу, он оставался равнодушным. Казалось, молочно-белый туман заволок не только глаза, но и чувства.

С появлением Ми Ми все изменилось. Внутреннее оцепенение начало таять. Ее присутствие придавало уверенности. Ее глаза смотрели за них обоих. Тин Вин ни разу не усомнился в искренности Ми Ми, когда она говорила, куда нужно свернуть, или объясняла, как выглядит место, в котором они находятся. С ее помощью он перестал ощущать себя чужаком в собственной жизни. Эта девочка делала его частью улицы, рынка, окрестных холмов или любого другого уголка. Благодаря Ми Ми Тин Вин перестал воспринимать мир как нечто враждебное ему. Он впервые повернулся к жизни лицом.

В последующие месяцы Ми Ми и Тин Вин встречались каждый торговый день. Друзья исследовали Кало и окрестности, словно это был остров, который они открыли, но еще не успели нанести на карту. Все изучалось с тщательностью и педантизмом ученых: улица за улицей, дом за домом. Иногда они часами просиживали на обочине дороги. Им некуда было торопиться, и потому каждая экспедиция охватывала сравнительно небольшой кусочек пространства — например, одну улицу или уголок луга.

Со временем они создали незыблемый ритуал для раскрытия секретов нового мира. Сделав несколько шагов, Тин Вин и Ми Ми замирали и начинали вслушиваться. Их молчание длилось то несколько минут, то полчаса, а иногда и дольше. В течение этой паузы Тин впитывал в себя все окружающие звуки, не упуская ни малейшего оттенка. Затем он подробно рассказывал Ми Ми обо всем, что слышал, а она столь же подробно описывала увиденное. Будто художник, она вначале делала общий набросок, который затем методично обрастал деталями. Если образы и звуки не совпадали, Тин Вин и Ми Ми отправлялись на поиски источников неизвестных голосов природы. Ми Ми неутомимо искала в кустах, вокруг цветов, заползала под дома. Иногда даже вынимала камни из стен. Она искала причины звуков в поленницах дров. В полях и на лугах принималась разгребать землю. Не было случая, чтобы услышанное Тином не имело источника. Он распознавал дыхание спящих змей, ползущих улиток и червей, порхание мотыльков и даже шелест комариных крыльев. Мечта Тина Вина сбывалась. У Ми Ми хватало терпения подробно рассказывать ему о каждой мелочи, а он, как настоящий ученый, классифицировал звуки, связывая каждый из них с растением или животным. Теперь он знал: бабочка ласточкин хвост шелестит крылышками несколько тише, чем бабочка-монарх, а листья тутового дерева шумят на ветру совсем не так, как листья гуайявы. И червь-древоточец ползет иначе, чем гусеница, а разные породы мух по-своему трут задние лапки. Тин Вин изучал алфавит жизни, чтобы потом составлять слова и фразы.