Искусство соблазна

Эмма склонилась над книгами, размышляя. «Перевернись, мое сердечко. Вначале я хочу остричь тебе животик. А потом и спинку. И тебе станет легче, возможно, даже приятнее, чем было до этого. Нам обоим будет хорошо. Позволь Эмме провести тебя в танце».

Глава 3

Я пережил свои желанья,

Я разлюбил свои мечты;

Остались мне одни страданья,

Плоды сердечной пустоты.

А. С. Пушкин

Стюарт ждал у подъезда банка в карете, забившись в дальний угол. Кожаный экран плотно прикрывал окно экипажа, защищая от пронизывающего ветра, в то время как дверца кареты оставалась открытой. Он сидел в своем углу, надвинув на лоб шляпу, подняв воротник пальто и спрятав подбородок в пышные складки шарфа. Ему было хорошо и комфортно — комфортно уже от того, что он никуда не спешил: просто сидел себе в расслабленном состоянии на уютном месте после нескольких месяцев кряду беспрерывных перемещений.

Его кучер уже не раз высказывал обеспокоенность по поводу непонятной задержки.

— Пять минут, — в который раз сказал ему Стюарт. Они уже прождали двадцать. Кучер был прав: виконта Монт-Виляра ждали в десятке разных мест, но только не здесь. Стюарт мысленно повторил свой титул. Виконт Монт-Виляр. Теперь он уже мог слышать эти слова без внешних гримас, но и без внутреннего содрогания. Он больше не крутил головой, пытаясь отогнать взглядом образ отца. У нового виконта проблем было сотни, и, чтобы решить их, потребовалось сделать во сто крат больше.

И все же Стюарт продолжал сидеть в своем углу. Глаза его были закрыты, он словно и не хотел понимать того, что свет доставляет массу неудобств другим, как словно бы и не чувствовал ни холода, ни зябкой жути зимней ночи, когда все живое стремится поближе к теплу и дому. Стюарт слышал, как переминались с ноги на ногу лакеи на запятках — карета слегка покачивалась, натужно скрипели рессоры. Он чувствовал, как теряют терпение кони. Все было готово к движению, и все же они медлили.

Снег повалил сильнее. Стоило Стюарту разомкнуть веки, как в глазах начинала мелькать снежная круговерть. Снег через раскрытую дверцу залетал в карету. Стюарт оставался бесстрастен. В Йоркшире снег был похож на пух. Снежинки — крохотные кристаллики — лепились одна ж другой и ложились сугробами, как самая лучшая перина. Словно снежные облака были «думками» — столь любимыми в России пуховыми подушками, которые кто-то вспорол снизу так, что их содержимое, паря и кружась, все падало и падало на землю. Англичане и понятия не имели о настоящем холоде — таком лютом, что способен сковать льдом море. В Финляндии холодно. В Йоркшире так себе — go умеренно. Была зима, прекрасное время, чтобы посидеть у огня, выпить немного бренди, прижаться к теплому и мягкому телу под горой одеял, согреться под ними.

Собственно, в этом и состояла цель его пребывания здесь. Добиться того, чтобы теплое тело лежало сегодня в кровати, тесно прижатое к его собственному. Теплое и страстное. И без всяких там осложнений. Легкость доступа к телу — это очень важно. Иначе и затевать ничего не стоит. У виконта Монт-Виляра и так хватало сложностей, чтобы искать их еще и в общении с женщинами. Ни на что другое у него просто не было времени, лишь на плодотворное общение сроком в одну ночь. Спасибо, дорогая, и прощай. Не поминай лихом.

Однако Монт-Виляр радовался уже тому, что у него возникло стремление побыть с женщиной хотя бы одну ночь. За все четыре месяца пребывания в Англии у него так ни разу и не возникло подобного желания. Ни единого всплеска мужского интереса. Он начал было думать, что теперь волноваться его могут заставить лишь денежные проблемы и махинации дяди Леонарда. Каждый новый день открывал новый поворот, какую-то новую уловку, с тем чтобы разлучить Стюарта, который к этому времени должен был бы стать одним из самых богатых людей Англии, с его деньгами. Сегодняшний день должен был бы помочь в решении проблемы, но до полной и окончательной победы было еще очень далеко.

Впрочем, сегодняшний день был успешным хотя бы потому, что помог решению проблемы, мешающей в более точных сферах, чем бренный металл.

Он слегка вздрогнул, но при этом почувствовал сильный ток крови внизу живота. И ощущение было приятным, многообещающим. И все благодаря женщине в банке. Он даже не помнил, что в ней так уж ему понравилось, но факт оставался фактом — не так много англичанок могли бы его побудить сидеть на холоде и ждать. Он терпеливо ждал ее появления, ибо понимал, что рано или поздно она должна проголодаться, а в банке еды не было. Судя по ее комплекции, морить себя голодом эта дама не привыкла. На ее костях мяса было даже с избытком.

Мясо на костях. Да, ему это нравилось. Он сидел, согретый приятным предвкушением, стараясь вспомнить, что еще в ней ему понравилось. Он помнил ее довольно расплывчато. Она...