Читаем Искусство Средних веков полностью

Весь архитектурный стиль служит для воспроизведения орнамента; тут нет необходимого пояснения каждой архитектурной формы, – каждая часть и мотив, вместо того, чтобы указать на цель и необходимость данной формы, дают только игру резьбы по дереву или гипсовую лепку. В самом низу стены опоясаны фаянсом, выше изукрашены ковровыми узорами, чрезвычайно разнообразными, но в то же время очень симметричными. Своды покрыты огромными ячейками, мотив которых заимствован от сталактитов. (Сталактиты – ряд выступающих одна над другою арочек, напоминающих окаменелые капли сталактитовых пещер. Этот сасанидский мотив встречается в каирских мечетях и служит переходом от углов стен к своду, так называемые паруса.)

Колонны стройны и тонки, форма арок может быть уподоблена нарядно вырезанной ковровой бахроме. Определенный ритмический закон проходит весьма ясно через общий эффект и выдерживает общее настроение. Игривости арок попадает в тон капитель, представляющая вид только что распустившейся цветочной чашечки, несколько расчлененной от давления сверху. Колонны удивительно тонки, но свободно несут на себе весь верхний груз. Базы не вполне удовлетворительны, иногда их нет вовсе. Фризы по стенам, притолоки у стен, окна, арки и пространство над капителями наполнены надписями и текстами прописными арабскими буквами. В орнаменте порой, что мы уже заметили, сильно проскальзывает византийское влияние. Обычный константинопольский мотив украшений в виде стебля и листьев воспроизводится сначала с незначительными изменениями, но затем листья начинают терять свой характер, лепка исчезает – остается один абрис листов, но рисунок становится более упругим, один завиток красиво цепляет другой, сливаясь в целую сеть, заслоняет и самый контур листьев и образует уже прямо восточный мотив орнамента.

Раскраска и позолота придают ему особенную оригинальность вместе с пестротой. В кордовской мечети, перестроенной при помощи византийских мастеров, есть часто византийская мозаика и мраморные орнаменты византийского характера. В XII веке решетчатая и сталактитовая орнаментистика занимает первенствующее место, производя впечатление нередко одной раскраской, так как по выработке линий ее нельзя назвать удачной. Есть, конечно, неудачные мотивы, представляющие сплошную кашу, но есть и неподражаемо красивые. Хитросплетения геометрических линий в иных арабесках заслуживают особенного удивления; нередко математики были в то же время и архитекторами, чем и объясняется их приверженность к геометрическим комбинациям.

VI

С начала XIII и до конца XIV века Индостан делается державой афганских династий, столица которого, старый Дели, наполняется великолепными монументами массивно-энергичного характера с круглобашенной постройкой, со сквозными галереями наверху. Здесь мы видим смешение форм мавританских с браминскими, причем стиль внутренности здания не отвечает его наружной отделке. Мечети имеют вид обычной продолговатой залы, с куполом наверху, с мавританскими сталактитами вместо парусов, с киосками на углах стен. Воцарившаяся с 1526 года династия Великих Моголов покровительствует успехам индийско-магометанской архитектуры, вводит в нее персидский стиль и в конце концов создает великолепные мечети, признаваемые многими прелестнейшими зданиями в мире. Природный индийский вкус заботится о пейзажности постройки: мечеть окружается садами, строится у самой воды и эффект общего замысла усугубляется красивой посадкой куп деревьев. Побочные постройки всегда гармонируют с целым, способствуя картинному сочетанию общего. Торжественное достоинство сооружения достигается группировкой громадных ворот и тяжелых куполов с легкими воздушными минаретами.


Резная слоновая кость. Около IX–VIII вв. до н. э. Фрагмент


Самыми распространенными постройками Индии являются так называемые мавзолеи, или надгробные царские памятники. Мавзолеи эти возникали так: государь выбирал место обыкновенно на каком-либо живописном перекрестке за городом, усаживал его кипарисными деревьями, устраивал в саду фонтаны, обносил вокруг оградой, а посередине воздвигал купольное здание с минаретами вокруг и изящным порталом входа. Сюда, когда постройка была готова, собирался хозяин с гостями, устраивал пиршества и праздники, обращая свою будущую могилу в дом веселья; когда он умирал и его хоронили под полом в склепе, мавзолей затихал, и какой-нибудь дервиш оставался его хранителем. Здания эти и оригинальны, и красивы. Тяжеловатость верхнего купола, в виде луковицы, выкупается прозрачной колоннадой низа. Нам, так привыкшим к этому луковичному венчанию здания, которое практикуется сплошь и рядом в России, индийский стиль кажется чем-то родным и знакомым. Родственный мавританскому стилю, он получил характер Востока, выразился в таких солидных и могучих образах, что мавританский стиль перед ним кажется блестящей игрушкой.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всеобщая история искусств (АСТ)

История русского искусства
История русского искусства

Судьба русского историка искусства и литературы Виктора Александровича Никольского (1875–1934) была непростой. Двухтомный труд В. А. Никольского о русском искусстве планировали издать в одной из лучших типографий И. Д. Сытина в 1915 году. Но если автор и сумел закончить свою рукопись, когда пожар Первой мировой войны уже разгорался по всему миру, русские издатели не смогли ее выпустить в полном объеме. Революция 1917 года расставила свои приоритеты. В. Н. Никольский не стал сторонником новой власти, его заключили в Бутырки, затем сослали в Сибирь, а после на поселение в Саратов. В предисловии к Берлинскому изданию 1921 года искусствовед П. П. Муратов писал: «Россия, даже эта четвертая, рождающаяся в муках, индустриальная Россия, не Америка. И мы, русские люди, – не люди без прошлого. Возраст наших искусств безмерен, а дух очень древних творчеств реет над нашей древней страной. История русского искусства, не ведомая Европе и до сих пор мало известная нам самим, изображает нас верными наследниками Византии, хранителями навсегда исчезнувших на Западе черт эллинизма, владетелями сказочных кладов, таящихся в нашей земле и обнаруживающих себя на протяжении всех веков в народном искусстве. Закрывая эту небольшую книгу, мы восклицаем с законной гордостью: barbari non sumus!».

Виктор Александрович Никольский

Искусствоведение / Прочее / Культура и искусство
Античное искусство
Античное искусство

Интересна ли современному человеку история искусства, написанная почти полтора века назад? Выиграет ли сегодня издатель, предложив читателям эту книгу? Да, если автор «Всеобщей истории искусств» П.П. Гнедич. Прочтите текст на любой странице, всмотритесь в восстановленные гравюры и признайте: лучше об искусстве и не скажешь. В книге нет скучного перечисления артефактов с описанием их стилистических особенностей. В книге нет строгого хронометража. Однако в ней присутствуют – увлеченный рассказ автора о предмете исследования, влюбленность в его детали, совершенное владение ритмом повествования и умелое обращение к визуальному ряду. Познакомившись с трудом П.П. Гнедича однажды, читатель навсегда останется инфицирован искусством, по мнению современных издателей, это одна из прекрасных инфекций.

Петр Петрович Гнедич

Искусствоведение / Прочее / Культура и искусство
Искусство Средних веков
Искусство Средних веков

Интересна ли современному человеку история искусства, написанная почти полтора века назад? Выиграет ли сегодня издатель, предложив читателям эту книгу? Да, если автор «Всеобщей истории искусств» П.П. Гнедич. Прочтите текст на любой странице, всмотритесь в восстановленные гравюры и признайте: лучше об искусстве и не скажешь. В книге нет скучного перечисления артефактов с описанием их стилистических особенностей. В книге нет строгого хронометража. Однако в ней присутствуют – увлеченный рассказ автора о предмете исследования, влюбленность в его детали, совершенное владение ритмом повествования и умелое обращение к визуальному ряду. Познакомившись с трудом П.П. Гнедича однажды, читатель навсегда останется инфицирован искусством, по мнению современных издателей, это одна из прекрасных инфекций.

Петр Петрович Гнедич

Искусствоведение

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Певцы и вожди
Певцы и вожди

Владимир Фрумкин – известный музыковед, журналист, ныне проживающий в Вашингтоне, США, еще в советскую эпоху стал исследователем феномена авторской песни и «гитарной поэзии».В первой части своей книги «Певцы и вожди» В. Фрумкин размышляет о взаимоотношении искусства и власти в тоталитарных государствах, о влиянии «официальных» песен на массы.Вторая часть посвящается неподцензурной, свободной песне. Здесь воспоминания о классиках и родоначальниках жанра Александре Галиче и Булате Окуджаве перемежаются с беседами с замечательными российскими бардами: Александром Городницким, Юлием Кимом, Татьяной и Сергеем Никитиными, режиссером Марком Розовским.Книга иллюстрирована редкими фотографиями и документами, а открывает ее предисловие А. Городницкого.В книге использованы фотографии, документы и репродукции работ из архивов автора, И. Каримова, Т. и С. Никитиных, В. Прайса.Помещены фотоработы В. Прайса, И. Каримова, Ю. Лукина, В. Россинского, А. Бойцова, Е. Глазычева, Э. Абрамова, Г. Шакина, А. Стернина, А. Смирнова, Л. Руховца, а также фотографов, чьи фамилии владельцам архива и издательству неизвестны.

Владимир Аронович Фрумкин

Искусствоведение