Искусство умирать

Ошибка в его программе была довольно серьезной. Однажды он прочел японскую историю, которая заставила его задуматься. Это была сказка о самурае и черепахе. В той сказке жил самурай, который был очень злым. Самурай был настолько злым, что и часу не мог прожить, никого не убивая. Вначале он убил всех ролдственников, кроме жены, потом всех соседей и всех прохожих и оказался, в результате, в безлюдной местности. Испуганная жена посоветовала ему убить домашнюю живность, что он быстро и сделал. Потом она посоветовала ему поехать в гости к другу, а в дорогу взять черепаху, чтобы по пути ее убить. Так самурай и сделал. Его друг жил на острове и самурай плыл на корабле. Когда самурай ударил черепаху мечом, то меч выскользнул из его рук и выпал за борт. Самурай заплакал и попросил черепаху нырнуть и достать меч из-под воды, а в награду пообещал, что никогда не станет убивать черепах. Черепаха достала меч и самурай сдержал слово. Но когда корабль причалил к берегу, то самурай был уже мертв.

Он умер от того, что слишком долго никого не убивал. Внутренняя злоба убила его самого.

Тот самурай мог прожить час, не убивая врагов. Если врагов не было, он умирал от злости. С Икемурой было то же самое, но его термин спокойной жизни равнялся примерно двум неделям. Однажды Икемура целых шестнадцать дней не убивал никого и его сердце начало наботать с перебоями, сон исчез, жуткая головная боль рвала мозг на части, легким не хватало воздуха, а давление подскочило почти до смертельной черты. Когда смерть стала совсем близка, Икемура слабеющими руками отрезал голову черепахе, которая все эти дни ползала у него ног и гадила на ковре. Уже через час все симптомы болезни исчезли. Это значило, что он имел убивающую программу, то есть такую, которая убивала своего носителя, если он не подчинялся. С тех пор Икемура не ставил над собой никаких экспериментов. А в детстве у него была кличка «Самурай».

– Можно, согласился Шртауб, – на обратном пути посмотрим.

Икемура знал, что обратного пути для Штрауба не будет.

Они вошли в зал и Икемура стал осматривать экспонаты. В экспонатах не было ничего интересного для него (если не считать черной коробочки, убивающй смелого), но он любил хорошо поставленные спектакли и потому играл роль. Легкая головная боль не мешала думать. Сейчас эта боль пройдет.

Икемура достал реликтовый меч.

– Что это у тебя? – наивно спросил Штрауб.

Конечно, он никогда не видел настоящего меча.

– Это такая интересная штука, – он взлянул вверх и обвалил кусок потолка. В образовавшуюся дыру провисла ножка стола. В комнатах второго этажа было немного мебели.

– Реликтовый меч?

– Ага.

– Но ты же говорил, что капитан?

– Это я врал. Смотри, что я сейчас сделаю.

Он подошел к прозрачному куполу, под которым лежала черная коробочка, и срезал верх.

– Я не позволю! – сказал Штрауб.

Икемура направил меч в сторону противника:

– Не позволяй.

Штрауб остановился.

– Вот так-то, птенчик мой.

Штрауб выхватил оружие, но Икемура сбрил парализатор, только взгянув на него. Нет ничего быстрее на свете, чем реликтовый меч.

Не отводя взгляда от свежеиспеченного врага, он протянул руку и вынул черную коробочку.

– Зачем это тебе?

– А просто так, – сказал Икемура и приказал врагу лечь на пол.

На самом деле у него были веские причины взять коробочку. После того, как он, выполняя свой долг (программа долга так же была в его паспорте и была так же настойчива), уничтожил один из вражеских крейсеров (и сделал это как можно незаметнее), он вышел из пещерки и стал подниматься по склону. У самого обрыва он увидел следы мужчины и женщины. Кристи простояла здесь минут десять, она переминалась с ноги на ногу, а ноги мужчины были неподвижны и повернуты носками в сторону космодрома. Это значило, что мужчина наблюдал. Позже Икемура спросил Кристи к кем она ходила сегодня к обрыву и получил по-женски обстоятельный, многословный и бестолковый рассказ о том, как Гессе повалил крейсер с помощью колдовства. Итак, противник был найден.

Штрауб лежал на полу, не двигаясь. С этим покончено. Сейчас Икемура думал уже о следующем враге. Он вышел из здания музея, вошел в Зонтик, повернулся, чтобы подождать, когда на пороге появится фигурка обреченного. Всегда приятнее убивать врага, видя его лицо. Еще приятнее убивать врага медленно. В древности были специальные лагеря, гле миллионы врагов уничтожались так медленно, что каждая смерть растягивалась на годы. Тогда понимали в этом толк.

Штрауб не выходил. Икемура устал ждать и пальнул по музею. Здание рухнуло, подняв тучу пыли. Остался торчать лишь обломок дальней стены.