Искусство управленческой борьбы

— Конечно, наша храбрость не идет ни в какое сравнение с твоей. Присвоив себе персики, мы покрыли себя позором, и теперь только смерть может искупить его.

Сказав это, они оба положили персики обратно в корзинку, обнажили мечи и перерезали себе горло. Их товарищ почувствовал себя виноватым и тоже покончил с собой.

Так первый министр расправился с зазнавшимися воинами их же руками. "Убил чужим ножом".

Смысл стратагемы — в помещении противника в такое положение, в такую ситуацию в его картине мира или в картине мира третьей стороны, что единственным выходом из этого положения является нанесение ущерба противнику (самому себе или же третьей стороной — ему).

Удар по противнику может нанести каждый. Подставить противника под чужой удар, а лучше — под его собственный — вот подлинное мастерство.

Ждать, когда враг утомится

Суть стратагемы состоит в том, чтобы поставить противника в невыгодное положение, сделать так, чтобы время работало против него, подтачивая его силы, выгадать, когда противник утомится и ослабнет:

— простым действием добиться контроля над сложной обстановкой;

— отсутствием маневра отвечать на маневры неприятеля;

— малыми переменами отвечать на большие перемены в действиях неприятеля;

— неподвижностью отвечать на движения неприятеля;

— быть по отношению к противнику осью, превратив его в колесо.

Представим себе довольно знакомую сцену.

Наглый и бесцеремонный громким голосом беседует с Тихим, скромным и вежливым.

Наглый говорит и говорит — не дает Тихому и слова сказать. При этом Наглый вставляет в свой монолог некое совершенно необоснованное утверждение, с которым Тихий категорически не может согласиться. Тихий пытается возразить и оспорить, но — не тут-то было! Наглый такой возможности не предоставляет: говорит, говорит и говорит, на ходу меняя темы. Что называется, «проехали», и поздно уже возражать! Тихий слушал-слушал, лицом показывал свое несогласие, выжидая удобный момент для возражения, да так и не дождался.

И вдруг Наглый делает оргвыводы, которые опираются на ранее им высказанное, несправедливое, но вовремя не оспоренное Тихим, утверждение. Тихий чувствует беспомощность и вынужденность примириться с оргвыводами, раз уж так получилось.

Особенно обидно, когда Наглый проделывает это публично.

Чтобы стать осью, вокруг которой вертится колесо, Тихий должен научиться слушать и научиться не слушать, когда говорит Наглый.

Научиться слушать — значит уметь расслышать в потоке слов те слова, которые могут изменить картину мира. Собственную или кого-то другого. Не расслышать эти слова — значило бы пропустить мяч в свои ворота.

Научиться не слушать — значит уметь не слышать то, что говорят, независимо от того, что говорят, а во время "не слушания" удерживать формулу в своем уме. Формулу того, что предстоит сказать. Или формулу того, что предстоит опротестовать. Когда один человек, вполне искренне и не скрывая этого, не слушает, другой, говорящий, довольно быстро обнаруживает факт полного "не слушания" и ощущает пустоту.

Приведу пример ощущения "не слушания" или "не смотрения" (смотрение и "не смотрение" аналогичны слушанию и "не слушанию").

Однажды я вместе с другими преподавателями проводил обучение группы руководителей АвтоВАЗа в режиме сочетания учебы с отдыхом — во время круиза по Средиземному морю. На теплоходе шла своя жизнь — всевозможные развлечения, в частнос ти, было и варьете. Преподавателей поселили на одной нижней палубе (где вместо иллюминаторов — лишь зеркала) с артис тами варьете, и нередко они сталкивались "нос к носу" в узких коридорах, однако без обмена репликами, подобно тому, как умеренная теснота пространс тва в лифте не является поводом для обязательного диалога с незнакомыми попутчиками.

Через пару дней такого общения без общения, столкнувшись в очередной раз с довольно приметной примадонной, я машинально поздоровался. Она скучно посмотрела мне в лицо и, не отве тив на приветс твие, проследовала мимо.

Я подумал, что это неправильно. Варьете как жанр никогда меня особенно не привлекало, но вечер у меня был свободный, и я отправился на представление.

Заняв столик напротив сцены, во время ее выступления я со скучающим видом смотрел немного мимо нее и не слушал. Кто это мог замети ть, кроме меня самого?!

Однако, когда закончилось представление и началась дискотека, на которую я немного задержался из-за недопитого бокала, она подошла ко мне и немного нервно пригласила на танец. Я не имел этого в виду, но отказаться — было бы уж слишком.

Мы видим, что неподвижность, "не слушание" и "не смотрение" могут быть замечены и превращены в ось.