Искусство в век науки

А. В. ГУЛЫГА ИСКУССТВО В ВЕК НАУКИ

*

Серия

«Философия, экономика, право»

Ответственный редактор

член-корреспондент АН СССР

Г. В. СТЕПАНОВ

На первой странице обложки — фрагмент картины

А. Леонова «Мимо золотой звезды Цефея».

© Издательство «Наука», 1978

Предмет искусства — нечто подобное происходит со всяким другим продуктом — создает публику, понимающую искусство и способную наслаждаться красотой.

К. Маркс

ОТ АВТОРА

В 1887 г. А. П. Чехов обронил удивительную фразу: «…я подумал, что чутье художника стоит иногда мозгов ученого, что то и другое имеют одни цели, одну природу и что, быть может, со временем при совершенстве методов им суждено слиться вместе в гигантскую, чудовищную силу, которую теперь трудно и представить себе…»[1]

В какой мере сбывается предсказание русского классика? Об этом наша книга. Она посвящена некоторым аспектам развития художественной культуры в эпоху научно-технической революции.

Не претендуя на полноту и безошибочность, автор пытается показать, как искусство реагирует на взрывоподобный прогресс научного знания. Автору приходилось неоднократно писать об этом в периодической печати. Статьи, опубликованные в журналах «Вопросы философии», «Философские науки», «Новый мир», «Природа», в газете «Комсомольская правда» и в других изданиях, легли в основу книги.

Книга открывается выяснением вопроса, насколько приложима к художественной жизни концепция прогресса. Положительный ответ на вопрос, существует ли прогресс в искусстве, поможет нам в описании и оценке новых методологических особенностей искусства. Автор решительно отвергает попытки изобразить интеллектуальное искусство нашего времени в виде некоего мифотворчества. Искусство сегодня противостоит мифу, все больше проникаясь философским началом.

Для рассмотрения взяты не все, а только три вида художественного творчества: литература, кинематограф, театр. Каждому из них посвящена специальная глава. Сближению искусства и науки способствует выявление эстетических компонентов в научном творчестве. В последней главе речь идет о некоторых социально-нравственных проблемах, порожденных бурным развитием естествознания и чутко зафиксированных искусством.

Говоря об искусстве эпохи научно-технической революции, мы имеем в виду не только произведения, созданные за последние два-три десятилетия. Уже в начале века, и даже раньше, обнаружились некоторые тенденции художественного развития, которые, однако, в поддую меру проявились лишь в наши дни. Искусство обладает свойством опережающего отражения, это своего рода барометр духовной погоды. Художник не только видит, но и предвидит. Явление жизни еще в зародыше, а интуиция творца чутко реагирует на возможные последствия. Искусство научно-технической революции — это искусство XX века. Век на исходе. Пора подводить предварительные итоги.

Глава I СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ПРОГРЕСС В ИСКУССТВЕ?

Существует ли в искусстве прогресс? Мы слишком часто слышим отрицательный ответ на этот вопрос. Французский театральный режиссер Жан Виллар без обиняков заявляет: «В искусстве нет прогресса, не так ли?»[2] Аргументировать свою мысль ему представляется излишним.

Слова Виллара перекликаются с другими, запавшими в память еще со студенческой скамьи: «Шекспир не является прогрессом сравнительно с Данте, а Гёте — сравнительно с Шекспиром»[3]. Бенедетто Кроче, итальянский философ XX века, рассуждает следующим образом: искусство есть интуиция, интуиция есть индивидуальность, а индивидуальность не повторяется. Каждый индивид имеет свой художественный мир. И все такие миры не сравнимы. Кроче прав, считая художественное творчество интуитивным по своей природе, но он совершенно не прав, утверждая на этом основании, что художественный мир индивидуума ни с чем не сравним и полностью автономен. Мы не можем еще похвастаться глубокими познаниями в области интуиции, но кое-какие проблемы уже решены; в частности, известно, что интуиция при всем ее непосредственном характере базируется на предшествующем опыте индивида и рода, на напряженной работе мысли. Результаты интуитивного творчества познаваемы и, следовательно, сопоставимы. Однако, положив рядом «Гамлета» Шекспира и «Фауста» Гёте, мы все же окажемся в затруднении относительно того, какому из двух шедевров отдать предпочтение. В чем же тут дело?