Искусство войны и кодекс самурая

Хотя может показаться, что Дзете рекомендует умереть как можно раньше, он ценит людей, доживших до преклонных лет. Он указывает на то, что сила и действия человека не всегда достигают кульминации, когда он становится мастером в каком-то Деле. Так происходит потому, что служба имеет для самурая два смысла. Первый смысл в том, чтобы отдать свою жизнь за Дайме, а второй в том, чтобы служить клану в практических делах. Интересным аспектом «Хагакурэ» является то, что эта книга высоко ценит и решительные действия профессионализм, которые обычно считаются независимыми качествами. Дзете видит в них два типа способностей, различающихся между собой не качеством, а возрастом индивида. Это можно назвать практической стороной «Хагакурэ».

Если молодой человек быстро получил признание, он не будет хорошим слугой для своего хозяина. Каким бы способным он ни был от рождения, в молодости его достоинства сполна не проявляются. Только к пятидесяти годам человек проявляет все, на что он способен. Он должен поступать так, чтобы люди видели, что даже если его продвижение было замедленным, это произошло потому, что он очень добросовестно относился к службе. И хотя будут люди, которые преуспеют раньше такого человека, в конце концов у него будет самая хорошая репутация.

22. Еще один совет об отношении к слугам

В ваке о генерале сицунэ говорится: «Генерал должен часто говорить с рядовыми солдатами». Люди, которые служат в имении, тоже должны быть готовы полностью посвятить себя служению. Не только в необычных обстоятельствах, но и в повседневной жизни нужно говорить им: «Как хорошо ты служишь мне», «В этом деле ты был очень внимательным», «О, да ты настоящий ветеран!» Такие замечания очень важны.

23. Духовная концентрация

Читателю может показаться, что этот пункт полностью противоречит пункту 27, однако это не так. Дзете подчеркивает, насколько важно сосредоточить всю свою энергию на Пути Самурая, и в то же время он презирает «исполнительские искусства» (гэйно) как глупое времяпрепровождение и не советует нам заниматься ими. Словосочетание «исполнительские искусства» используется в «Хагакурэ» в значении, которое несколько отличается от современного.

В самом широком смысле этот термин означает технические достижения и включает в себя все то, что в наши дни называется наукой. Дзете говорит, что самурай — это целостный человек, тогда как человек, поглощенный техническими умениями, неизбежно превращается в «функциональное звено», в винтик машины. Тот, кто всецело посвящает себя Пути Самурая, не занимается каким-то одним искусством и поэтому не скатывается до состояния «функционального звена». Самурай должен выполнять свой долг и стремиться к совершенству. Поэтому его поведение в любой ситуации должно быть образцом того, как нужно действовать на Пути Самурая. Когда самурай внутренне готов к тому, чтобы взять на себя заботу о своем клане, когда он полностью отдается своей работе, он перестает быть «функциональным звеном», а олицетворяет весь Путь Самурая. Такому человеку не нужно бояться, что он станет винтиком в социальной машине. Но человек, который живет во имя своего технического мастерства, не может сполна выполнить свою социальную роль. Он может лишь выполнять одну функцию — особенно, в нашем технологическом обществе.

Если самурай, который не достиг еще Целостного человеческого идеала, увлекается каким-то искусством, весь его идеал будет поглощен одной этой функцией. Дзете Предостерегает нас против этого. Его образ идеального человека — это вовсе не специалист, выполняющий одну функцию. Целостный человек, по мнению Дзете, не нуждается в мастерстве. Он олицетворяет действие и фундаментальные принципы всех искусств. В этом, надо полагать, смысл следующего отрывка.

Плохо, когда преданность одному идеалу подменяется верностью двум другим. Когда человек шествует по Пути Самурая он не должен искать других идеалов. То же самое касается самого Пути. Поэтому неправильно изучать Путь Конфуция или Путь Будды и говорить, что это — Путь Самурая. Если человек понимает это, он будет слушать проповеди о других Путях, но при этом с каждым днем все больше постигать свой собственный.

24. Язык мирной эпохи

Тот, кто во время войны использует грубые и мужественные слова, приличествующие военному времени, а в мирное время — слова, приличествующие мирному времени, не является самураем. Для самурая важно поддерживать логическую последовательность, и если он смело высказывается на войне, в мирное время он должен высказываться так же смело. Этот принцип подтверждает идею, выраженную в пункте 21, согласно которой слова и действия меняют глубинное естество человека.

Для самурая, когда бы он ни говорил, важно каждое слово. Ведь одно слово дает возможность поведать о воинской доблести. В мирные времена слова выявляют смелость человека. В беспокойные времена тоже, как известно, одного слова достаточно, чтобы заявить о своей силе или малодушии. Это одно слово — цветок сердца; это не просто звук, слетевший с уст.

25. Ни одного слова о слабости