Искусство Востока. Курс лекций

Геометрическая орнаментика ислама включила в себя архаичные мотивы древних кочевых народов; таким образом, у исламских орнаментов очень древние корни. Конечно, в системе новых мировоззренческих ценностей с этими мотивами, как и со всеми ассимилируемыми элементами, происходила существенная трансформация.

Этическая и эстетическая осознанность орнаментальных мотивов в культуре ислама была утверждена практически вместе с возникновением высокого искусства как такового, то есть с момента появления каллиграфии, орнамента и архитектуры в контексте единого высказывания культуры ислама. Мусульманская арабеска, по словам Ш. М. Шукурова, «не есть просто орнамент, но тот уровень абстракции, тот поток сознания, который требует для своего понимания определенной подготовки. Именно поэтому европейскому читателю и зрителю остаются чуждыми и непонятными как коранический дискурс и стихи персидских поэтов, так и изобразительное искусство ислама. Все это требует комментирования и толкования»[120] (рис. 38).

Рис. 38. Панель с резной надписью

Решающую роль в этом процессе осознания орнамента как явления упорядоченного и упорядочивающего сыграли арабская графика и графический стиль мышления в культуре ислама. Графика и орнамент в искусстве ислама исключительно продуктивно взаимодействуют с другими художественными формами. (Это вообще является характерным для всего искусства Востока, в чем нам предстоит убедиться, в частности, на примерах искусства Китая и Японии.) Свидетельством тому является первый памятник высокого искусства ислама – реликварий Куббат ас-Сахра (Купол Скалы) в Иерусалиме. В реликварии каллиграфические надписи и орнаментальное убранство, составленное из растительных мотивов, впервые встречаются в архитектурном контексте, определяя иконографическое будущее всей программы мусульманского искусства (рис. 39).

Рис. 39. Куббат ас-Сахра.

Весь ход истории искусства и архитектуры ислама показывает существование связи архитектуры, каллиграфии и орнамента; ярко выраженная направленность храмового сознания мусульман является здесь важнейшей точкой отсчета. Именно в храме и в «поле зрения» храма разворачивается панорама видения Бытия человеком. По словам французского философа-исламоведа А. Корбена, «храм есть место, источник со-зерцания».

Растительные орнаменты сами по себе представляют собой очень интересную тему, составляющую важную часть мусульманского видения. Тема растительных мотивов встречается в Коране; в последнем аяте суры «Ал-Фатх» правоверные уподобляются крепкому побегу, стеблю. Это – образ масал. Интересен мотив уподобления правоверных растениям, демонстрирующий единство Бытия. Характерно, что существуют параллели этому образу в христианской и иудаистической традициях. Так, евангельский мотив уподобления правоверных «доброму семени» (Мат. 13:38) уходит корнями в ветхозаветную древность. В 3-й Книге Царств говорится: все стены Храма «внутри и вне» должны быть увиты пальмовыми и распускающимися цветами (6:18, 29, 32, 35). Все это является особо значимым в контексте ветхозаветной эсхатологии, согласно которой Небесный Храм будет утвержден среди народа нового Израиля, подобно древу среди растительности. В этой связи стоит вспомнить о некоторых корреляциях в символике креста, в которой человек и растение соответствуют вертикали в отличие от животного, соединяемого с горизонталью.

В исламе и исламском искусстве растительные мотивы нашли свое закрепление как метафоры рая, спасения и идеальной общины правоверных. В Коране говорится: «Разве не видел ты, как Бог приводит подобие (масал); доброе слово как доброе дерево, корень его тверд и ветви его на небесах?» (14:29). Согласно исламской концепции, залогом спасения мусульманской общины и каждого человека является Доброе Слово и Доброе Древо, изобразительный образ (масал) которых естественно разворачивается в Доме Бога (Байт Аллах).

Арабеска является метафорическим образом, фигурой в том или ином контексте высказывания. Считается, что в арабеске мусульманин пред-видит хорошо ему знакомый и предельно этичный образ своего будущего, осознавая трансцендентную реальность этого образа, – поскольку в первую очередь реален Храм, предвечное древо культуры, стеблем которого всегда остается правоверный. Таким образом, арабеска – одно из важнейших проявлений стиля культуры, ориентированной скорее на графические способы видения и высказывания.

Слово как таковое не может быть до конца выговорено, принципиально незаконченной должна оставаться и вязь арабески – метафоры вечной жизни правоверного[121].

Каллиграфические, растительные, а затем и геометрические конфигурации создают различные комбинации целостной духовной геометрии мироздания. «Наука украшения» (илм ал-бади) поэтической речи, сформировавшаяся в литературе в IX веке, и «орнаментация» художественно выделанной «вещи» – явления одного порядка. Их объединяют вязь и ритм.