Искусство выживания

Уроки предыдущего визита в похожее заведение накрепко засели в моей голове — спиной я ни к кому больше стоять был не готов и собирался постоянно держать свой револьвер в поле зрения. Салун, к моему удивлению, был почти заполнен – за семью столами из девяти сидели либо одинокие посетители, либо компании. Всего я насчитал пятнадцать человек, сразу же постаравшись особенно выделить тех, кто может представлять опасность. Впрочем, особого толку с этого не вышло — все, как и я, были со стволами на бедре, хотя два револьвера, как у меня, было только у четверых. Их я и решил считать особо опасными – помнил по книжкам, что так любили ходить ганфайтеры – люди, обожавшие перестрелки.

Особое внимание уделил бармену — все же к этому племени я теперь относился настороженно. Тот был такой же пузатый, как и прежний, но ростом пониже, и лицо круглое, славянское. Обратился он ко мне с радушием, английский был с сильным польским акцентом, его трудно не узнать. Но для меня было важно, что никакого узнавания моей персоны на его лице не промелькнуло. И то слава богу!

Кроме виски, заказал бобы с мясом, единственное блюдо в меню. Впрочем, я и не привередничал. Сел за столик, максимально удаленный от входа, чтобы никто не топтался за моей спиной. По ухмылке на лице парня за соседним столом понял, что мой маневр он оценил. Впрочем, никакой попытки завязать разговор он не предпринял. Я тоже ни к кому не лез. Во-первых, передо мной стояла тарелка с нормальной жратвой, а не те ужасы, что я сооружал из сухого мяса и горячей сковородки в прерии. Во-вторых, в местных делах я не ориентировался и не хотелось вызвать подозрения полной неосведомленностью.

Наевшись, я весь обратился в слух, делая вид, что потихоньку цежу виски из стакана. Но прикладывался только губами – после дня пути верхом стоит мне выпить, и меня развезет от усталости в хлам. Хватит уже глупых ошибок, у меня сейчас третий, последний шанс получить достойную профессию в вирте.

За следующие два часа я много узнал об игре в карты, способах выявления шулера, новейших методах лечения коров от запора, и, наконец, определил, в какой части девятнадцать века обретаюсь. За одним из столов в центре шел горячий спор, стоит ли освобождать негров в южных штатах. Значит, однозначно, это примерно пятидесятые — самое начало шестидесятых, раз гражданская война еще не началась, а эту тему уже обсуждают, да еще так оживленно.

Закончился спор вовсе не академическим образом — одному из спорщиков дали бутылкой по голове, отобрали оружие, когда он вырубился, повалили на стол и стали делать ставки на то, когда он очнется. Через пять минут, когда он, застонав, пришел в себя, двое схватили его тут же за руки, а третий начал бить в живот, приговаривая: «Вот тебе, сволочь!». Причем все трое были, как и схваченный ими, с двумя револьверами на бедрах.

Тут уже я решил вмешаться, слишком живо было воспоминание, как со мной недавно обошлись похожим образом, обманом лишив оружия, а потом убили. Встал со скучающим видом, направился спокойным шагом как будто бы к выходу, а проходя мимо этой компании, резко развернулся и огрел ребром ладони по загривку того, кто лупил схваченного ковбоя. Коренастый мужик осел на пол мешком картошки без единого звука, а я тут же, перешагнув его тело, атаковал его двоих напарников, державших избиваемого, пользуясь их ошеломлением от моего внезапного вмешательства. Левого ударил в солнечное сплетение, и он согнулся пополам, выблевывая свой виски, а вот правый, массивный коротышка, пришел в себя быстрее и потянулся к револьверу, бросив руку мужика, которую держал до этого. Получить пулю я не хотел, поэтому выбора он мне не оставил — я атаковал его подлым ударом носком сапога в пах. Со стоном он присоединился на полу к левому. А избиваемый ими мужик повалился на них, не в силах устоять на ногах.

Выхватив правой рукой револьвер, я спросил сидящих в зале:

-- У кого-нибудь есть претензии ко мне по поводу произошедшего?

Зал молчал, но по лицам видно было, что никто, похоже, никаких претензий ко мне не имеет.

– Отлично! – сказал я, убирая револьвер, – ну, тогда всем счастливого времяпровождения!

Спасённый мной мужик уже начал подниматься на ноги. Я ему не помогал – не хотелось подставляться, убирая руки от револьверов, мало ли все же в зале есть кто-то, кому произошедшее очень не понравилось, только он деликатно решил отмолчаться в ответ на мой вопрос. Может, он вообще, предпочитает не болтать, а стрелять, если увидит удобный момент.

Надо отдать должное мужику – оклемался он быстро, и, не обращая внимания на текущую с волос кровь, тут же пошел к столику, на который сложили выхваченные у него револьверы, и вернул их на место в кобуры. А потом спросил меня, с видом, словно мы давние друзья:

– Пойдем уже, что ли?

– Конечно! – ответил я, и мы покинули салун, пятясь к выходу, и не оборачиваясь ни к кому спиной.

Едва мы вышли, я тут же его спросил:

– Как считаешь, может, стоит переехать в другой город?