Искусство взрывать

Он искренне хохотал в трубку несколько секунд.

— Пожарский, ты меня удивляешь. Чуть не умер, а уже шутишь над этим. Будь ты официальным игигом, я бы с удовольствием принял тебя в свой отряд.

— Вы про патрулирование осколков? — я понял, что Урусов проверяет, что мне известно. — Я в курсе про смолу, про то, как избавились от тех, кто про нее знает. Ваш интерес к «Скорости» я тоже заметил.

— Не лезь туда! — оборвал меня князь.

— Ангар номер семнадцать, — я оборвал его в ответ. Невежливо, но мы не на светском приеме. — Вы отметили это место. Что там? И почему вы сами еще до него не добрались?

— Это место связано с разработкой смолы, «Скорость» тестирует ее возможности. В рамках закона, в рамках Договора, у меня и даже у царя нет возможности на них надавить.

— А вне рамок? Нанять банду? Нападение неизвестных?

— В случае неудачи заказчика не спрятать. При нарушении Договора формальные доказательства не будут иметь значения. Тот же Морозов потребует царского суда, и я буду вынужден признаться.

Я слышал что-то такое про силу монархов. Это не афишировалось, но при разборе дел между аристократами и корпорациями те каким-то образом могли всегда выяснить правду. Опасно.

— Почему бы вам не обвинить Морозова или кого-то из его людей? Пусть они говорят правду.

— Нет повода.

— Сымитировать повод?

— И мне придется в этом признаться.

— Если и они скажут правду, разве оно того не стоит?

— Пожарский! — рявкнул Урусов-старший. Кажется, я его довел.

— Сейчас моя фамилия Огнев. А лучше называйте Пустой, это прозвище моей маски.

— Ты полезешь в ангар? — князь решил вернуться к делу.

— Да, — ответил я.

Он задумался.

— Ты знаешь, почему в 1854-м мы заключили Договор? — Урусов неожиданно сменил тему. Я пока не понимал почему, но для него это было важно. Интересно, а он сам уже жил в то время?

— Ради мира? — осторожно сказал я вслух.

— Ради мира можно было просто договориться в рамках существующего порядка, но мы, аристократия России, Европы, всего остального земного шара, отдали эту силу нарождающимся корпорациям. Почему?

— Точно не потому, что они смогли на вас надавить, — задумался я.

— На кого-то могли. Какие-то страны уже тогда сделали ставку на новую социальную силу.

— Но вы бы смели их с лица Земли, если бы пошли до конца. Даже без силы игигов.

— Были те, кто верил, что мир несправедлив и что их долг сделать его лучше.

— И у них не было реальной власти, — сказал я и подумал, что мы словно поменялись ролями. А потом меня осенило. — Вы испугались?!

— Да, мы испугались, — просто ответил Урусов. — Испугались новой силы.

— Того, как она меняет мир?

— Нет, того, как она, оказавшись в одних руках, может стереть его в порошок. Нам показали убедительную картинку возможных последствий. Именно она помогала нам сдерживаться все это время, а потом и вовсе договориться.

— Осколки тьмы, — понял я.

— Да, те, кого называли драконами. Они пришли в этот мир, их сила была невероятна, и только заключив самые немыслимые союзы мы смогли с ними покончить. Иногда я думаю, что это была не угроза. Тьма просто предупредила нас, и мы смогли ее услышать. Не сразу, осколки стали напоминанием нашей неспешности, но смогли. И сейчас Договор — это то, что помогает хранить мир.

— Но не для всех. Стало слишком много людей, которые не боялись… Не прошли через драконов, — у меня по спине пробежала дрожь.

— Тебе будет нужна помощь? — Урусов опять сменил тему разговора. Неожиданно, но…

— Я бы не отказался, — ответил я.

— Тогда через два дня у твоего дома тебя встретят, не удивляйся.

Я ничего не успел сказать в ответ, когда князь повесил трубку. Наш второй разговор получился не менее странным, чем первый.

Размышляя об этом, я загнал машину на свалку и гостеприимно оставил двери открытыми. В таком деле важнее всего начать и подать пример: уверен, уже к вечеру тут останется только голый стальной скелет, все остальное вытащат местные автолюбители. Как и просил Скарабей, я избавился от машины, и это было не менее надежно, чем пожар, потоп или попытка спрятать в какой-нибудь яме. Наоборот, в таком случае я бы только привлек к себе больше внимания.

После этого я вышел на трассу, помахал зажатыми в кулаке купюрами, и через минуту меня уже везли в нужную сторону. На Старицком шоссе сделаю пересадку и уже к вечеру буду дома. Раны начали ныть, и хотелось поскорее остановиться и дать им время все-таки зарасти.

* * *

— Братишка! — Ксюша засекла мое появление каким-то сверхъестественным образом.

Я не видел ее ни в одном окне, но стоило мне подойти к воротам дома, как она появилась словно из воздуха.

— Сестренка! — я подхватил ее и сразу же опустил. Таскать тяжести, даже такие небольшие, мне пока было противопоказано.

Ксюша заметила выражение моего лица, потом заметила кровь под курткой и тут же потащила домой. Когда нужно, она умела мгновенно переключаться между режимами бесконечного урагана и заботы. Мне помогли улечься на кровать, притащили куриный бульон и тарелку фруктов.